ВКЛАД ГРИНА В ПСИХОАНАЛИЗ
В течение своей жизни Андре Грин провел мастерски и научный диалог с философами, учеными и антропологами. Основные темы его работы сосредоточены на теории аффектов, теории представления и языка, работе отрицательного (с его созвездием таких понятий, как “мертвая мать”, “нарциссизм смерти”, “белый психоз” и “отрицательная галлюцинация”), нарциссизм и пограничные состояния, объективационная функция, риангуляция и метапсихологическая теория временности. Кроме того, он написал ряд работ по прикладному психоанализу. По словам Грина, целью психоаналитического процесса является не столько осознание, сколько осознание бессознательного.
В 1975 году Грин заявил: «Аналитический объект не является ни внутренним (анализанта или аналитика), ни внешним (того или другого), но он находится между ними». В сеансе аналитический объект похож на третий объект, продукт встречи анализируемого и аналитика. Грин предполагает, что в некоторых школах мысли, где анализ ограничивается интерпретацией переноса, существует ограниченная аналитическая задача, которая наносит ущерб свободе и спонтанности дискурса и представляет собой возврат к внушению. Он считал, что все интерпретации происходят в контексте переноса (le cadre du transfert), даже если они не ссылаются на него. Более того, весь материал в любом анализе содержит элементы, относящиеся к разным временным измерениям.
В аналитическом процессе аналитик сталкивается с фундаментальным опытом бедствия у пациента. Контрперенос аналитика восприимчив к следам, оставленным этими инфантильными переживаниями. Предлагая пациенту отказаться от механизмов контроля, аналитическая ситуация может оживить травматическую ситуацию.
Самая известная статья «Мёртвая мать» Андре Грина первоначально была представлена в виде доклада в Парижском психоаналитическом обществе 20 мая 1980 года. Взгляды, которые он пытается изложить, относятся к идеям «белого» психоза и «белого» горя, а именно – к клиническому и метапсихологическому значению состояний пустоты. Американский психоаналитик Хайнц Кохут первым высказал мысль о том, что НЕСЛУЧИВШЕЕСЯ событие может повлиять на психическое развитие.
Так, мать, которая НЕ ВОСХИЩАЛАСЬ первыми рисунками ребёнка, а равнодушно просматривала их, ответственна за то, что ребёнок не пережил удовольствия от демонстрации себя другим (архаичные эксгибиционистские потребности, говоря психоаналитическим языком). Став взрослым, такой человек может чрезмерно стремиться показывать свои достижения, неуёмно хвалиться сделанными фотографиями, жадно ждать восхищённых возгласов по поводу обновы (машины, шубы, квартиры). Когда отклик не соответствует его ожиданиям, он страдает.
Грин размышляет о том, какие последствия имеет материнская депрессия на психическое развитие ребенка. Грин пишет о матери, погружённой в себя, о матери, которая рядом с ребёнком физически, но не эмоционально. Такая мать в глазах маленького ребенка, заботливая, но мертва психически, потому, что или иной причине впала в депрессию. У такой матери на первом плане стоят грусть, и как следствие её уменьшение интереса к самому ребенку. Горе матери, (например, смерть другого ребенка в раннем возрасте, выкидыш) разрушает счастье ребенка живого.
Грин считает, что «Основная черта этой депрессии в том, что она развивается в присутствии объекта, погружённого в своё горе. Мать, по той или иной причине, впала в депрессию. Разумеется, среди главных причин такой материнской депрессии мы находим потерю любимого объекта: ребёнка, родственника, близкого друга или любого другого объекта, сильно любимого матерью. Но речь также может идти о депрессии разочарования: превратности судьбы в собственной семье или в семье родителей, любовная связь отца, бросающего мать, унижение и т.п. В любом случае, на первом плане стоят грусть матери и уменьшение её интереса к ребёнку. Важно подчеркнуть, что самый тяжёлый случай – это смерть другого ребёнка в раннем возрасте. Эта причина полностью ускользает от ребёнка, потому что ему не хватает данных, чтобы об этой причине узнать. Эта причина держится в тайне, например, выкидыш у матери».
Ребенок теряет свой смысл, возле грустной матери и это толкает его на поиски «коза отпущения» ответственного за мрачное настроение матери. На эту роль назначается отец или неизвестный объект и это формирует у ребенка ранний Эдипов комплекс. Отец представляется слабаком, который не смог дать счастье матери и детям. И если мать находит объект, который может вывести мать из депрессии, оживить её хоть на мгновение, то у ребенка возникает вспышка злобы: «Как смела мать с ним получать удовольствие, когда я так страдал для неё». Эта нарциссическая рана у ребенка, что порождает в нем поиск чувственного удовольствия без нежности, без любви.
Такие дети пытаются быть весельчаками, стараются хорошо учиться, но постоянно находятся в зависимости от настроения матери. Такие люди пытаются развлечь, с которыми вступают в отношения: находят себе несчастливых, депрессивных супругов. Если депрессия у супруга проходит, то бросают его и ищут себе других несчастных и депрессивных.
Грин оспаривал точку зрения Лакана, который настолько преуменьшил значение аффекта, что даже выдвинул идею, будто в бессознательном не существует аффекта, а только репрезентации и языковые означающие. Лакан игнорирует роль аффектов при переносе и контрпереносе. Грин же предложил различать представители репрезентации и представители аффекта влечения. Более того, по мнению Грина, аффект имеет двойное измерение, с одной стороны аффект — это взгляд на растревоженное тело, то есть аффект играют роль разрядки, с другой стороны аффект имеет психическое измерение и обладает качеством связанным с удовольствием — неудовольствием.
#ЭнциклопедияГлубиннойПсихологии
