ТЕОРИЯ РАНЕНОГО ЦЕЛИТЕЛЯ
Я хочу предложить вам теорию – это теория раненого целителя. Я предполагаю, что мы исцеляем других с помощью наших собственных ран. Психологи, становящиеся психотерапевтами или психиатрами, поскольку это происходит, должны, подобно младенцам и детям, стать терапевтами прежде всего для своих собственных семей. Это довольно хорошо установлено многочисленными исследованиями. Я предлагаю развить эту идею дальше и предполагаю, что понимание, приходящее к нам через наше личное страдание и личные проблемы, приводит нас к развитию эмпатии и творческих способностей в отношениях с людьми – и к состраданию…
В Англии, в Кембриджском университете, было проведено исследование гениальных людей – великих писателей, великих художников и т.п. – выяснилось, что 18 из 47 были госпитализированы в психиатрические больницы, и либо проводился курс лечения литием, либо назначался электрошок.
Все без исключения исследуемые были широко известными людьми. Гендель – его музыка рождалась из великого страдания. Байрон – можно было бы подумать, что он писал обо всем, кроме страдания, однакоу него был маниакально-депрессивный психоз. Анна Секстон, которая, полагаю, позже совершила самоубийство, также страдала маниакально-депрессивным психозом. Вирджиния Вульф, я точно знаю, покончила с собой, страдая от депрессии. У Роберта Лоуэлла, американского поэта, также был маниакально-депрессивный психоз.
Итак, я хочу подчеркнуть, что есть некоторые глубоко позитивные стороны перечисленных расстройств. Эта исследовательница изучала людей с маниакально-депрессивным психозом, но существуют и другие болезни. Я хочу расширить свою предыдущую формулировку, добавив, что есть позитивные стороны во всех болезнях, во всех без исключения заболеваниях – психических или физических.
Можно сказать, что страдание необходимо для того, чтобы показать нам путь в глубины, из которых появляется творчество. Джером Каган, профессор Гарвардского университета, провел длительное и тщательное исследование человеческого творчества и вывел заключение, что главная способность художника, то, что он называет «творческой свободой», не присуща человеку-творцу от рождения.
Возможна некоторая предрасположенность, однако творчество само по себе не является врожденным качеством. «Путь творчества, – пишет Каган, – проходит через боль взрослого одиночества, через устранение физического недостатка». Женщина, пережившая концентрационный лагерь, – она прошла через Аушвитц– также провела исследование в Сейбрукском университете. Она опрашивала тех, кто выжил в немецких лагерях смертии, странным образом, в ответах опрошенных обнаружилось много общего.
Легко было предположить, что бывшие заключенные, испытав предел возможного для человека кошмара, окажутся сломленными людьми. Я вспоминаю одного из моих нью-йоркских пациентов, с которым я проводил психоаналитическую терапию, – он был бывшим заключенным концлагеря. Когда я узнал, где он побывал, то подумал: «Как только человек сумел выжить в подобных условиях?» Но он не только выжил – он обладал повышенной продуктивностью и творческим потенциалом.
Исследование Эджер из Сейбрукского института показало, что люди, пережившие в прошлом бедственные события, могли и действительно, как оказывалось впоследствии, действовали как обычные люди и даже были способны действовать более эффективно по сравнению с обычными людьми. Описываемые механизмы совладания могли предотвратить потенциально опасные последствия пагубного опыта, но они же могли преобразовать этот опыт в переживания, становящиеся основой будущего роста. Исследователь резюмирует: «Те заключенные, у которых было несчастное, одинокое детство, могли лучше приспособиться к условиям концлагеря, тогда как многие из тех, кто был воспитан богатыми любящими родителями, умирали одними из первых».
Британский врач Джером Пикеринг написал книгу «Творческая болезнь» с подзаголовком «Болезнь в жизни и умах Чарльза Дарвина, Флоренции Найтингейл, Мэри Бейкер Эдди, Зигмунда Фрейда, Марселя Пруста и Элизабет Баретт Броунинг». Эти люди вошли в книгу, но можно было бы добавить еще имена Моцарта, Шопена, Бетховена. Все эти писатели и музыканты были больны, подчеркивает автор, каждый из них страдал от жестокого заболевания и преобразовал его в творчество, внеся вклад в нашу культуру. Пикеринг говорит о своем собственном бедренном артрите как о «союзнике», который «укладывает в постель, когда боль становится мучительной». Лежа в кровати, Пикеринг не мог присутствовать на встречах своего комитета, не мог лечить пациентов и принимать посетителей. Он заключает: «Это идеальные условия для творческой работы – свобода от визитов без приглашения, свобода от обычных рутинных домашних обязанностей».
Теперь у вас накопилось достаточно вопросов обо всем сказанном, и уменя самого, конечно, было и остается много вопросов. Отто Ранк, фактически, написал целую книгу об этом – «Искусство и художник»… В работе Ранка преодоление невроза и создание произведения искусства синонимичны.
Я пытаюсь подвергнуть сомнению само понимание здоровья в нашей культуре. Мы оберегаем людей в повседневной жизни, поскольку считаем, что человек живет сравнительно небольшое время. Мы всячески стараемся изобрести способы, продлевающие жизнь, словно смерть и болезнь – наши последние враги.
Т.С.Эллиот в своих «Четырех квартетах» написал:
Болезнь – наше единственное здоровье.
И если мы прислушаемся к голосу смерти,
Чья постоянная забота не в том, чтобы угождать,
Но напоминать о нашем и адамовом грехе
И вести к душевному преображению,
Усиливая телесное страдание.
Это страшно значимо – если суметь уловить. Когда Эллиот пишет «наш и адамов грех», он ссылается на истину, что мы все, в конце концов, дети мифологического Адама. Произнесенное слово неблагозвучно – первородный грех, а сердцевина идеи: жизнь – это не вопрос продолжительности жизни. Проблема не в том, сколько дней еще приплюсовать. Многие предпочли бы умереть, когда нет больше дел. Но строфа Эллиота несет в себе другое послание… болезнь, страдание означают совсем не то, что большинство людей нашей фаустовской цивилизации привыкли приписывать им.
Из отчуждения болезнь может стать связующим звеном между нами и другими людьми на новом и более глубоком уровне. Это заметно в сострадании. Творчество – это одно из проявлений верных взаимоотношений между земным и бесконечным внутри нас. Мы можем увидеть еще один дар, который, безусловно, был у Фромм-Райхман, у Аби Маслоу и у Гарри Стэка Салливена – дар сострадания, способность сочувствовать другим, умение понимать их проблемы – вот качества настоящего психотерапевта.
Я надеюсь, что опыт вырождения и хаоса непродолжителен, он же зачастую может быть использован на пути изменения, преобразования нас самих, восхождения на более высокий уровень. Как говорил К. Г. Юнг: «Боги возвращаются в наших болезнях».
Ролло Мэй — Раненый целитель
🙏🌸🐚