На недовольство людей госмедициной и очевидный рост напряжения внутри этой системы Путин отвечает в жанре «прямой линии» с самим собой.
Высочайшие мероприятия, посвященные срочному разруливанию кризисных явлений в нашей медицине, состояли из двух частей. Сначала из «встречи Владимира Путина с представителями общественности», а сразу после нее — из «расширенного заседания президиума Государственного совета» под председательством президента.
Отмечу, что обе эти акции не обязательно должны были быть похожими на традиционные ритуальные события, вроде ежегодной большой пресс-конференции главы государства, «прямой линии» с ним же или послания, с которым он выступает перед истеблишментом. Ведь на этот раз повод сугубо деловой. Даже скандальный. Рядовые люди открыто недовольны госмедициной и особенно бюрократическими нововведениями в ней. А медики в последнее время все громче протестуют и против упомянутых нововведений, и против разгула контрольных органов, напоминающего террор, и против гигантского разрыва в доходах между рядовым персоналом и менеджментом.
Человек, не знающий, как у нас все устроено, мог подумать, что раз уж Путин созывает чиновников и народ посоветоваться по такому горячему поводу, то говорить и спорить станут именно об этих вещах. А заодно о том, удалось ли выполнить «медицинские» разделы «майских указов» 2012 года, и даже — почему бы и нет? — о способах сосуществования государственной и частной медицины, фиктивности страховой системы и прочих реальных заботах. Иначе зачем собираться?
Интересующиеся видели, что ни о чем подобном не было сказано ни слова ни на открытой части Госсовета, ни на встрече с «представителями общественности».
В качестве компенсации можно было убедиться, что наш руководитель по-прежнему склонен рассказывать анекдоты. Например, про бабушку, пришедшую к адвокату выяснить, на что она имеет право, и ошарашенную остроумным ответом юриста. Не был лишен зрелищности и диалог президента с угодливым «общественником», который очень хотел попасть в тон, но раз за разом промахивался.
Общественник: Мы подготовили проект инновационного технологического центра… Он будет расположен на острове Октябрьский, где вы разрешили строить культурный кластер…
Путин: Не я разрешил, а вы выбрали его.
Общественник: Да. Вы поддержали это решение.
Путин: Инициировал.
Общественник: Да, инициировали. Совершенно правильно. А мы попросили…
Вернемся, однако, к серьезному. Беседуя с губернаторами на Госсовете, Путин обнаружил осведомленность относительно того, что «более 60 процентов граждан невысоко оценивают качество здравоохранения». И что было предпринято? А вот что: «Мы провели целый цикл совещаний на эту тему».
О невыполненных зарплатных установках «майских указов»-2012 не упоминалось, но другой их ориентир, касающийся роста продолжительности жизни, косвенно был затронут: «В 2014 году она составляла 70,9 года, а в этом году, по данным на август, — 73,6. Всемирная организация здравоохранения подтверждает эти цифры». Тут стоит добавить, что указ предписывал «увеличение к 2018 году ожидаемой продолжительности жизни в Российской Федерации до 74 лет». То есть даже сейчас, через полтора года после назначенного срока, контрольная цифра еще не достигнута. К тому же нашей статистике в последнее время недостаточно верят, а ссылка на авторитет ВОЗ, располагающей лишь теми данными, которые сообщает Росстат, только увеличивает сомнения.
Впрочем, пусть будет так. Возможно, по продолжительности жизни Россия уже и в самом деле на равных с Бангладеш, хотя еще и отстает от успехов, достигнутых Перу, Вануату и Сектором Газа.
Но назовем ли это серьезным обсуждением тупиков госполитики в здравоохранении? Конечно нет. И если о дальнейшей дискуссии на Госсовете Кремль решил ничего не сообщать, так это ведь тоже сообщение. Почему бы не изложить реформаторские мысли и мудрые настояния сановных участников — губернаторов, министров и руководящих сотрудников АП? Неужели это намек на то, что они не стоят внимания?
Так или иначе, собеседование вождя с «общественниками», целиком показанное и опубликованное, сочтено достаточным, чтобы удовлетворить «медицинскую» любознательность россиян.
Что там было? Два десятка участников, сменяя друг друга, рассыпались в благодарностях и просили у вождя либо денег под свои проекты, либо поправок в нормативные акты. Ни одна из просьб даже близко не дотягивала до уровня первого лица и должна была решаться или в профильных ведомствах, или местными начальниками. Ни по содержанию, ни по форме это не отличалось от «прямых линий с Владимиром Путиным», давно уже оцениваемых телекритиками как безнадежно устаревшие и потерявшие рейтинг.
«Большое спасибо за решение о ввозе в страну незарегистрированных лекарств. Мы понимаем, какое сложное это было решение. В основе его лежит милосердие, милосердие государства, и за него огромное спасибо…»
После нескольких диких случаев, когда матерям тяжело и даже смертельно больных детей не выдавали присланные лекарства, угрожая попутно уголовными делами, начальство вроде бы смягчилось и стало смотреть сквозь пальцы на этот непорядок. Несомненно, в его глазах это великая жертва — сложное, невероятно сложное решение. Но каков пропагандистский эффект от показа таких сцен? А вдруг обычные люди не разделят эту униженную благодарность за такое «милосердие государства»?
«Прямая линия», задуманная когда-то как непритязательное пиар-шоу, превратилась сегодня в единственный публичный способ и одновременно в единственный легализованный инструмент взаимодействия вождя с жизнью. В ответ на любую трудность или беду учиняют для народа очередную «прямую линию с Владимиром Путиным» — игру в имитацию управления и принятия решений. Другого жанра у него для нас нет. Не нравится? Раздражает? Ну и что?
Настоящие властные вердикты выносятся в других местах и секретно. Массы о них даже и задним числом оповещаются все реже.
Если исходить из того, что на популярность режим махнул рукой, а об адекватности своих тайных управленческих импровизаций решил не думать, то все в порядке.
