Урок на всю жизнь * * * * * Прасковья смотрела на своего внука…

Урок на всю жизнь

* * * * *
Прасковья смотрела на своего внука и хотела отвесить таких тумаков, чтобы помнил силу бабушкиного шлепка всю жизнь. Хотела так ударить по заднице, чтобы та загорелась огнём. И у Петра появилось бы желание снять штаны и остудить попу в ледяной воде.

В окно она увидела, как Петька и Ванька ушастый подфутболивали буханку хлеба. Один нёс его в сумке, и та порвалась. Хлеб выпал на землю. А другой поддал буханку ногой. Так и начали пинать вместо мячика хлеб своими ногами два сорванца.

Когда Прасковья увидела, ЧТО они пинают, не поверила глазам. С диким криком, с воплями старалась быстрее выбежать из дома. Но получился бег на одном месте. Сначала вырвался крик из груди, а потом ком в горле перегородил дорогу словам. К внуку Прасковья подбежала с широко открытым ртом, хватая воздух как рыба.

С шипением произнесла:

— Это же хлебушек, это же святое, как же так?

Дети остолбенели, увидев, как бабушка опустилась на колени и, поднимая хлеб, заплакала.

Прасковья поплелась домой медленными заплетающимися шагами, прижимая хлеб к груди.

Дома, увидев в каком состоянии мать, ее сын спросил, что случилось, и по грязной, растерзанной буханке ему все стало ясно без слов. Молча снял ремень с брюк и вышел на улицу. Прасковья слышала рев Петра, но не тронулась с места, чтобы защитить его, как делала раньше.

Раскрасневшийся, зареванный Пётр прибежал домой и быстро скрылся на печке. А сын, размахивая ремнем, сказал, что с сегодняшнего дня Пётр есть будет без хлеба: щи ли, суп ли, котлеты, которые он уминал по семь штук, молоко или чай… Без хлеба, без баранок, без булок.

А вечером грозился сходить к родителям Ваньки-ушастика и рассказать, какого славного футболиста они вырастили. Отец Ваньки был комбайнером. Тот точно ноги укоротит своему игроку. А дед вообще за буханку хлеба отсидел десять лет в Сталинские времена — точно отхлестает.

* * * * *
Прасковья свежеиспеченную лепешку, как правило, перекрестит, поцелует, а потом с улыбкой на глазах, прижимая к груди, начинает резать большими пластинами.

В магазине она редко покупала хлеб, все время с невесткой пекла в русской печке. Выпекали сразу по несколько больших лепешек. Душистый, румяный, мягкий. Своим ароматом он обволакивал все уголки добротной просторной хаты. Этот запах долго не выветривался, постоянно щекотал ноздри и будил аппетит. Всегда хотелось отрезать поджаристого хлебушка и с молоком умять за милую душу.

Фёдор на самом деле сходил к родителям Ивана. Взял в руки ту буханку хлеба и пошёл. Соседи удивились, увидев такой хлеб на столе. В это время они как раз садились ужинать.

Увидев Фёдора и хлеб, Иван заерзал, как на раскаленных углях. Но дед его быстро утихомирил, взявшись за его ухо.

В двух словах Фёдор объяснил, в чем дело. Недолго думая, дед Митя отрезал от этой буханки большой ломоть и сказал:

— Вот этот хлеб будет есть Иван, пока не съест весь. Не говорю, что за день. Вот когда весь съест, только тогда прикоснется к другому хлебушку.

И сам тут же отодвинул нарезанный ранее, а положил вывалянный в грязи хлеб перед самым носом внука.

* * * * *
Петька на утро к хлебу не прикоснулся. Помнил наказ отца да и помнил, как его любимая бабушка босая опустилась на колени и, плача, поднимала хлеб. Ему было стыдно до слез. Он не знал, как подойти к бабушке, как извиниться.

Прасковья вела себя с внуком отчужденно. Если раньше перед школой носилась с тарелками и кружками, уговаривая поесть, то сейчас поставила кружку молока, каши тарелку и ни кусочка любимого, поджаристого, душистого хлебушка.

А Иван, тот вообще шёл в школу и скрипел на зубах песком, чуть не плача. Просил друга прийти и помочь съесть побыстрее выпачканный ими хлеб. Но Пётр ответил, что он не дурак, хватит на заднице от ремня подтеков.

Вечером Пётр подошёл к бабушке и обнял её.

Прасковья как сидела с опущенными руками, так и сидела. Пётр и так, и этак, и про пятёрки, и про задачи решенные… Но Прасковья сделалась глухой. Не выдержал Пётр и заплакал. Он присел на пол перед бабушкой и положил свою голову на её колени, поднятыми руками хотел обнять свою любимую, самую добрую, самую нежную свою заступницу.

Бабушка своими натруженными ладонями подняла голову внука и посмотрела в его глаза.

Никогда не забудет Пётр того взгляда. Боль, обида, разочарование и жалость, словно на листе бумаги прочитал внук.

* * * * *
Усадив внука рядом, тихо попросила выслушать и не хлюпать носом:

— Запомни, мой любимый внучок. Есть в жизни очень высокий порог, через который нельзя перешагивать никогда, нигде и ни с кем. Это обижать престарелых родителей, издеваться над безответной животиной, изменять Родине, ругать и гневить Бога и не ценить хлеб.
Я, когда была ребёнком, да и в войну, да и после неё, об одном мечтала, чтобы хлеба вволю поесть. Без мякины, картошки, крапивы — чистого хлебушка. Да мечтала самой его испечь, когда захотела и сколько пожелала бы.
Испокон веков встречают молодых или гостей хлебом с солью. Хлеб пнуть, что матери в лицо плюнуть. В войну, бывало, побирушкам отрежешь хлебушка мякинного, а они руки лезут целовать.
А вы его ногами! Ты же большой детина. Вроде, книги читаешь, а в голове больше соломы, чем мозгов. В войну Петенька каждым колоском дорожили. Боялись, не успеть за погоду убрать. Каждое зернышко ласкали, каждый пуд муки был на вес золота. А вы ногой — да в грязь. Как вы могли, как только ноги не отсохли.

Пётр от стыда хотел зареветь, но сдержался.

Тут в самый разгар беседы пришёл Ванька. И ему бабушка тоже велела присесть и послушать.

Ванька рассказал, что дед сначала ему чуть ноги не выдернул, а потом заставил присесть и выслушать, что такое хлеб, и какое он заслуживает к себе уважение. Как дорожили хлебом и как ценили его.

Иван заплакал и начал просить прощения у бабушки.

* * * * *
Сердце не может долго клокотать на ребятню. Обнимая, Прасковья повела их к столу пить чай.

Иван сказал, что еле-еле тот хлеб может есть, так как песок скрипит на зубах. А Пётр с сожалением сказал, что ему вообще хлеба не положено. Но бабушка от краюхи отрезала им по ломтю и сказала, что это видит только Бог и она, но они никому не скажут.

— Так что уплетайте свеженький, хрустящий, сладенький, ароматный. Уплетайте и помните: хлеб это сила, это божий дар, это достаток. Хлеб всему голова!

© Наталья Артамонова