СИМПТОМ И ФАНТАЗМ
С одной стороны, в том, что касается феномена симптома, мы склонны относить его к уровню феноменологии аналитического опыта, к тому, что мы можем увидеть, услышать, общаясь с пациентом. О своем симптоме он говорит много. О симптоме он говорит, жалуясь, и именно симптом заставляет его идти к аналитику. Совсем по-другому дело обстоит с фантазмом. Пациент не приходит к аналитику, чтобы на фантазм. Все происходит прямо наоборот, так как от фантазма он получает удовольствие. Это вам может подтвердить любой аналитик. Этого наблюдения достаточно, чтобы расположить фантазм и симптом в двух разных плоскостях: плоскости удовольствия и неудовольствия. Такова наша аналитическая практика.
Мы можем сказать, что субъект, то есть пациент, прибегает к фантазму в борьбе с собственным симптомом. Фантазм служит ему утешением. Это заметил еще Фрейд; он вводит понятие фантазма в психоанализ, объясняя, что фантазм — это нечто воображаемое, к чему субъект обращается в некоторых обстоятельствах, более или менее часто, и что Фрейд в этом случае называет «грезами наяву». В таком виде фантазм впервые врывается в аналитический дискурс.
Упоминание того, что фантазму отводится роль утешителя, мы находим в «Исследованиях истерии» Фрейда и Брейера, когда знаменитая Анна О. говорит о своем «личном театре». Это можно назвать философическим утешением par excellence, утешением, которое дает мастурбация. Когда мы читаем «Ребенка бьют», где дан образчик аналитического описания фантазма, мы видим, что в начале этой своей работы Фрейд проводит параллель между фантазмом и удовлетворением через мастурбацию, точнее говоря, наслаждением. Его мы мо-жем назвать фаллическим наслаждением, если, подобно Лакану, мы будем понимать под этим удовлетворение, доступное и мужчинам, и женщинам, — наслаждение, отличное от наслаждения Другого. Т
аким образом, фантазм доставляет субъекту удовольствие, в то время как симптом заставляет его страдать. Кроме того, в повседневной практике мы постоянно сталкиваемся с тем, что субъект много о своих симптомах, но о фантазмах — по возможности умалчивает. Фрейд говорил, что может показаться парадоксальным, что субъект может быть столь многословен, рассуждая о своих снах, наслаждаться своими оговорками и остротами, но о фантазме — молчок (или, как говорят по-французски и на латыни «motus» — ни слова, ни упоминания). Однако в самой феноменологии аналитического опыта происходит инверсия фантазма и симптома.
В случае обсессивного субъекта любопытно наблюдать, что о своих затруднениях он говорит без затруднений. И напротив, как заметил Фрейд, фантазм обсессивного субъекта — самая сокровенная в мире вещь. Есть у Фрейда небольшая работа, «Der Dichter und das Phantasieren» (нем. «Художник и фантазирование»), маленький текст, датированный декабрем 1907 года. Там Фрейд ясно пишет: фантазм представляется субъекту сокровищем, это его самое заветное достояние. Однако нельзя то же самое сказать о симптоме. Как же понять, выразить, представить в теории столь явное клиническое различие?
Здесь мы можем сказать, что пациент стыдится своего фантазма. Это так, потому что обычно фантазм вступает в противоречие с моральными и этическими ценностями субъекта. У невротика фантазм проявляет себя так, будто бы он заимствован из перверсивного дискурса. В общих чертах, фантазмы невротика — это фантазмы перверсивные, однако это отнюдь не значит, что невротик — перверт, все как раз наоборот. Но его фантазм заимствован изперверсивного дискурса, взят из области наслаждения, которое не есть собственное наслаждение обсессивного пациента. Это объясняет, почему пациент фантазма стыдится.
Зачастую в психоаналитической практике можно встретить феминистку с мазохистическим фантазмом или гуманиста с фантазмами агрессивного толка. Здесь наличествует некоторое противоречие между так называемой этической позицией субъекта и фантаз- матическим элементом, тем самым элементом, который дисгармонирует с остальной частью невроза. В конце второй части своей работы, которую мы считаем образцовым аналитическим описанием фантазма, Фрейд указывает на то, что обычно фантазм остается отделенным от остального содержания невроза.
Почему-то именно об этом наблюдении аналитики зачастую не хотят вспоминать. По моему мнению, эти слова Фрейда можно истолковать так: фантазм находится в другом месте, чем все прочие симптомы субъекта, фантазм отличается от них. Фантазм мешает субъекту, затрудняет ему жизнь, хотя в общем и целом субъект знает, что с ним следует делать — получать от него удовольствие.
Жак-Ален Миллер — Введение в клинику лакановского психоанализа. Девять испанских лекций
