РАЙХ ОБ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ЧУМЕ
Термин «эмоциональная чума» не несет дискредитирующего значения. Он не имеет отношения к сознательной злобе, моральной или биологической деградации, аморальности и т. д. Организм, с рождения испытывающий проблему в развитии естественных способностей к передвижению, развивает искусственные формы локомоции. Он хромает или передвигается на костылях. Подобным же образом, если подавляются присущие человеку с рождения естественные, саморегулируемые жизненные проявления, он идет по жизни эмоционально зачумленным.
С характерологической точки зрения такой человек поражен эмоциональной чумной хромотой. Эмоциональная чума — это хроническая биопатия организма. Она дает о себе знать массовым масштабным подавлением генитальной любви; она стала эпидемией, которая тысячелетиями косит людей на Земле. Нет оснований считать, что она передается по наследству от матери к ребенку. Она, скорее, «имплантируется» ему с первого дня жизни. Это эпидемическое заболевание, подобное шизофрении или раку, имеет важное отличие; оно проявляется в социальной жизни. Шизофрения или рак — это биопатические результаты эмоциональной чумы в социальной жизни.
Больной эмоциональной чумой не довольствуется пассивной позицией; он отличается от невротического характера в той или иной степени разрушающей жизнь социальной активностью; его мышление полностью затуманено иррациональными понятиями и, по существу, определяется лишь иррациональными эмоциями. Хотя его мышление находится в полном согласии с поведением, как и у генитального характера (в отличие от невротического, у которого мышление и поведение не совпадают), тем не менее мыслительный вывод больного чумой всегда предшествует мыслительному процессу.
Мышление не служит тому, чтобы, как в рациональном мире, прийти к верному решению, напротив, оно стремится подтвердить и рационализировать имеющийся наготове иррациональный вывод; его обычно называют «предубеждением», но при этом упускают из виду, что предубеждение имеет значительные по своим масштабам пагубные социальные последствия; оно распространено повсеместно и характеризует чуть ли не все, что называют «традицией»; оно не толерантно, т. е. не терпит рационального мышления, которое могло бы лишить его почвы; поэтому мышление больного чумой недоступно аргументам; оно имеет свои собственные приемы в своем собственном мире, так сказать, собственную «последовательность», которая производит впечатление «логики»; поэтому оно кажется рациональным, не будучи рациональным в действительности.
Например, строгий авторитарный воспитатель вполне логично и справедливо ссылается на трудновоспитуемость детей; в этих узких рамках вывод кажется корректным; но если рационально мыслящий человек говорит, что трудновоспитуемость, на которую ссылается иррациональное мышление, сама является социальным последствием иррационального мышления в воспитании, то эти слова наталкиваются на блокаду мышления; именно в этом и проявляется иррациональный характер мышления больного эмоциональной чумой.
У больного эмоциональной чумой мотивы поведения всегда декларируются; но провозглашаемый мотив никогда не совпадает с действительным независимо от того, осознан последний или остается бессознательным; точно так же не совпадают декларируемая цель и настоящая. Например, немецкий фашизм провозглашал целью «спасение и примирение немецкой нации», тогда как настоящей целью, причем обусловленной структурой характера, была империалистическая война, порабощение мира и ничего более. Главная особенность больного эмоциональной чумой заключается в том, что он всерьез и искренне верит в провозглашаемые мотивы и цели.
Мне хочется подчеркнуть, что структуру характера больного эмоциональной чумой нельзя понять, если не принимать ее всерьез: больной эмоциональной чумой действует, испытывая на себе структурный гнет. Он по-прежнему способен хорошо мыслить, но не может вести себя иначе. Это поведение столь же соответствует его сути, как потребность в любви или стремление к правде генитальному характеру. Однако больной чумой страдает не от защиты своей субъективной убежденности, а от понимания того вреда, который он причиняет своим поведением. Отец, который из ненависти к своей жене, которая, скажем, была ему неверна, претендует на их общего ребенка, самым искренним образом убежден, что действует «в интересах ребенка». Но он оказывается совершенно недоступным какой-либо коррекции, если ребенок страдает или даже чахнет от разлуки с матерью. Отец, зараженный эмоциональной чумой, вторично найдет всевозможные обоснования, чтобы сохранить свое убеждение в том, что он «желает добра» ребенку, не допуская его к матери. Его нельзя убедить, что настоящим мотивом является садистское наказание матери.
Больной эмоциональной чумой, в отличие от невротического характера, регулярно проявляет зависть, сочетающуюся со смертельной ненавистью ко всему здоровому. Невротическая по характеру старая дева живет смиренно и не вмешивается в любовную жизнь других девушек; больная эмоциональной чумой старая дева, напротив, не выносит счастья любви у других девушек. Если она воспитательница, то можно с уверенностью предсказать, что она сделает доверенных ей девушек неспособными к переживанию счастья любви; это относится к любой жизненной ситуации.
Больной эмоциональной чумой при любых обстоятельствах и всеми средствами будет пытаться изменить свое окружение так, чтобы не нарушился его образ жизни и мыслей. Все, что ему противоречит, он воспринимает как провокацию и поэтому преследует с глубокой ненавистью; особенно отчетливо это можно увидеть у аскетов. Под тем или иным предлогом аскет постоянно выражает свою базисную позицию: «Другим не должно быть лучше, чем было мне, они должны страдать так же, как я».
В каждом случае эта базисная позиция настолько хорошо скрывается под логически упорядоченной идеологией или теорией жизни, что ее можно разгадать лишь благодаря большому жизненному опыту и работе ума. Как бы ни было неприятно, приходится здесь констатировать, что еще в начале столетия официальное европейское воспитание в значительной степени следовало этому образцу.
Любой процесс, провоцирующий оргазмическое стремление и вместе с ним страх оргазма, вызывает у него лютую ненависть. Требование аскетизма направлено не только против себя самого, но и садистским образом прежде всего против естественной любовной жизни других людей. Больные эмоциональной чумой имеют особую склонность к образованию социальных объединений. Эти объединения становятся центрами формирования общественного мнения; они отличаются прежде всего острой нетерпимостью в вопросах естественной любовной жизни. Они повсеместно распространены и хорошо известны. Они строжайшим образом преследуют каждое проявление естественной любовной жизни, прикрываясь словами о «культуре» и «морали».
Реакция больного эмоциональной чумой: как правило, партнеру изменяют не из любви к другому человеку, а от скуки или из мести. Обманутый партнер пытается удержать неверного партнера дома, измотать его истерическими припадками, одолеть его, устраивая самые дикие сцены, или же нанимает детектива, чтобы следить за ним. Нередко происходит уход в пьянство, чтобы было проще добиться ожесточения партнера. Мотивом является не любовь к партнеру, а жажда господства и обладания.
Трагедии ревности занимают широкий сектор среди проявлений эмоциональной чумы. В настоящее время не существует ни медицинских, ни социальных, ни юридических подходов и мероприятий, которые учитывали бы эту огромную область жизни, полную безнадежности и отчаяния.
Перейдем теперь к особенно впечатляющему и типичному способу реагирования больного эмоциональной чумой, который мы назовем «специфическая чумная реакция». Специфическая чумная реакция предпочитает пользоваться сексуальной, т. е. моральной, дискредитацией. Она функционирует подобно механизму проекции при мании преследования, когда извращенный импульс, пробивший броневую защиту, переносится на людей или предметы внешнего мира. То, что в действительности является внутренним импульсом, превратно истолковывается как внешняя угроза. То же самое касается ощущений, которые происходят от вегетативных потоков плазмы: то, что для здорового человека является частью радостного жизнеощущения, для больного шизофренией под влиянием противодействующего панциря характера становится тайным орудием, которое якобы используют злые враги, чтобы уничтожить его тело электрическим током. Эти бредовые проективные механизмы хорошо известны. Психиатрия здесь допустила ошибку, ограничив такие механизмы проекции душевнобольными людьми. Она упустила из виду, что точно такой механизм в форме специфических чумных реакций свирепствует в социальной жизни внешне нормальных людей. Об этом мы теперь и поговорим.
Возьмем пример из частной жизни, в которой эмоциональная чума проявляется во всем своем буйстве: неверность партнера.
а) Рациональная реакция: в случае угрожающей или фактической «неверности» партнера здоровый человек в принципе может отреагировать тремя способами: а) разрывом с партнером; б) конкуренцией и новым завоеванием партнера или с) терпением, если отношения на стороне не слишком серьезны и имеют временный характер. В таких случаях здоровый человек не сбегает в невроз, не заявляет претензий на собственность и проявляет гнев только тогда, когда события начинают выходить за рамки приличий.
б) Характерно-невротическая реакция: неверность либо порождает у партнера мазохистские страдания, либо броневая защита препятствует пониманию происходящих событий. Существует сильнейший страх расставания; зачастую бегство в невротическое заболевание, в пьянство, в истерические припадки, а также безропотное смирение.
в) Реакция больного эмоциональной чумой: как правило, партнеру изменяют не из любви к другому человеку, а от скуки или из мести. Обманутый партнер пытается удержать неверного партнера дома, измотать его истерическими припадками, одолеть его, устраивая самые дикие сцены, или же нанимает детектива, чтобы следить за ним. Нередко происходит уход в пьянство, чтобы было проще добиться ожесточения партнера. Мотивом является не любовь к партнеру, а жажда господства и обладания.
Райх Вильгельм — Характероанализ
#яОбществоМир
