КИНЕЗОФИЛИЯ И МОТОРНО-ВИСЦЕРАЛЬНАЯ КООРДИНАЦИЯ.
М.Р. Могендович.
Проблема нервной интеграции, поставленная Шеррингтоном, получила свое развитие в трудах Павлова (учение о динамическом стереотипе) и Ухтомского (принцип доминанты). Интеграция создает единство организма в условиях громадной сложности и многообразия его функций (физиологических и психических). Возбуждение и торможение – это основные свойства организма, благо- даря которым он существует как открытая, неравновесная, но стационарная живая система. Среди разнообразия интегрированных систем организма по своей сложности и биологической значимости выделяются две: локомоторная и вегетативная. Но их нервно-регуляторные механизмы настолько различны, что это дало повод прежним, да и некоторым современным авторам метафизически разделять единый организм на не связанные между собою части – анимальную и «автономную». Локомоция произвольна, вегетатика непроизвольна. Это различие кроется глубоко в еще очень мало изученных функциях центральной нервной системы, но субъективно мы эту разницу механизмов отчетливо воспринимаем. Следует подчеркнуть, что непроизвольность вегетативной иннервации – это не автономность. Чтобы управлять вегетатикой, нужно изучить механизмы ее регуляции. В скелетной мускулатуре регуляция возбуждения осуществляется по пуску в ход (то есть по мере возникшей работы), тогда как в висцеральной сфере имеет место регуляция возбуждения по приходу энергии (Ухтомский).
Из этого положения вытекает, что мышечная и особенно нервная системы являются биологическими аккумуляторами энергии, и в дальнейшем мы вывели отсюда принцип «кинезофилии как основу интеграции. Мы называем КИНЕЗОФИЛИЕЙ тот нейрофизиологический механизм, который обеспечивает активность моторики как системной основы, стержня интеграции первостепенной биологической важности. – Еще ни одна кошка не поймала мышь сидя.
Кинезофилия – это мощный источник энергии, наследственно заложенный в мозгу и проявляющийся как в сфере высшей нервной деятельности (поведении, психике), так и низшей нервной деятельности (межсистемное согласование органов). Бодрствующий мозг обладает внутренним побудителем к движениям, действиям, а не только вынужденными оборонительными реакциями, возвращающими организм в «исходное» состояние покоя. Таким образом, кинезофилия пришла на смену «принципу пассивности», когда в учебниках физиологии рефлекс определялся как акт, направленный лишь на удаление раздражителя (принцип наименьшего действия Ле-Шателье).
Принципиально иной точки зрения придерживался А.А. Ухтомский. «Мы никогда, – писал он, – биологически не могли бы понять даже самой возможности развития высокоорганизованной рецептивной сферы – появления высших органов чувств, которые мы видим у высших животных, если бы мы допустили однажды, что рефлекторный аппарат раз навсегда, принципиально, только ограждает организм от внешних раздражителей, только старается удалить внешние раздражители от организма». Ухтомский был противником теории равновесия: «К нашему счастью, поведение может быть направлено в сторону наибольшего сопротивления, когда это нужно».
Кинезофилия – результат биологической эволюции. Степень развития кинезофилии у различных животных не одинакова. А.А. Заварзин считал, что нервная система эволюционирует в связи с органами движения. Поэтому чем сложнее органы локомоции, тем сложнее и дифференцированнее нервная система. Мышечная активность человека (поведение) заключается в следующих реакциях: локомоторных, позных, манипуляциях рук, мимике и речи. В этом выражается «центральная моторная поведенческая система» (термин И. Конорского). Богатство человечества – это энергия кинезофилии, соединенная с интеллектом.
Результаты новейших морфологических исследований развития коркового конца моторного анализатора (Л.А. Кукуев, Н.С. Оржеховская и др.) показывают, что онтогенетическое формирование 4 и 6 корковых полей и подкорковых образований этого анализатора происходит у животных быстрее, чем у человека. У животных, в том числе у обезьян, оно в основном совершается во внутриутробном периоде и мало изменяется в постнатальном, тогда как у человека созревание коркового моторного анализатора происходит преимущественно после рождения. Соответственно у человека развитие моторики и кинезофилии запаздывает. Так, игровая деятельность и элементарное манипулирование с предметами появляется у обезьяны на 1-2 мес. жизни, а у ребенка – в полгода: обезьяна ходит уже на 10-й день, а ребенок лишь к году; и так далее. Разумеется, что формирование моторного анализатора тесно связано с кинезофилией. О степени развития кинезофилии у человека можно судить по походке и речи.
В процессе антропогенеза наиболее высокого развития достигли органы, непосредственно связанные с трудовой деятельностью – прежде всего это мозг и мышцы, вегетативные же органы человека не отличаются существенно от органов высших животных, они остаются регуляторно непроизвольными. Качественная особенность, специфика человеческого организма заключается в его нервно-мышечной организации, то есть мозговой и моторной деятельности, в избытке мозговых клеток и в их высоком энергетическом потенциале.
На вегетативной сфере организма исторический процесс становления человека сказался меньше, чем на соматической. Поэтому иннервация внутренних органов сохранила более примитивную организацию. Главным свойством человека оставалась кинезофилия, а ведущим аппаратом интеграции – нервно-мышечный. Так возник примат моторики в рефлекторном взаимодействии систем организма. Это проявилось в том, что вместо пассивной адаптации к окружающим условиям, свойственной животным, уже у самых древних людей появилась способность активного действенного преодоления неблагоприятных факторов среды – суперация (Г.А. Шмидт). Она стала возможной именно благодаря мощному развитию кинезофилии.
Вместе с расширяющейся трудовой деятельностью человека исторически развивался его мозг как структурно, так и функционально. Если у предка человека – австралопитека емкость черепа не превышала 650 куб. см, то у кроманьонца, как и у современного человека, она до- ходит в среднем до 1350 куб. см. Звенья антропогенеза: питекантроп – неандерталец – синантроп – кроманьонец развивались тоже под знаком естественного отбора. Но этот отбор был не столько по мускульной силе, сколько по интеллекту, то есть по высшей нервной деятельности. Кроманьонец с его исключительно богатыми ресурсами мозга сформировался много тысяч лет назад. После этого тип строения мозга человека изменился мало – так велики оказались функциональные резервы головного мозга, связанные прежде всего с его врожденной моторной активностью – кинезофилией.
С тех пор социально-экономические условия жизни человека неузнаваемо изменились, но сама биологическая природа его за это время почти не изменилась, и нет оснований говорить об оскудении его мозговых ресурсов. Человек остается предназначенным не только для умственного, но и для физического труда. Мышечная деятельность остается его важнейшей потребностью и отсутствие ее (гипокинезия) отрицательно сказывается на всем организме человека. По Марксу, труд есть «вечное естественное условие человеческой жизни», а по Ленину, это «потребность здорового организма».
У здорового человека вообще невозможна абсолютная бездеятельность. Ухтомский писал: «В нормальной нервной системе трудно представить себе вполне без- доминантное состояние». Очевидно, поэтому так тяжело переносится бессонница. Чем выше уровень кинезофилии, тем медленнее наступает утомление, Даже отдых может быть активным (феномен Сеченова). «И во сне покой неведом людям», подметил поэт А. Решетов:
«То летают люди, точно птицы, То бредут на дальние огни, И ни разу людям не приснится. Что ничем не заняты они».
И.М. Сеченов выделил в особую категорию рецепции «системные чувства», возникающие на базе внутренних анализаторов. «Общим фоном, – писал Сеченов, – для относящихся сюда многообразных проявлений служит то смутное валовое чувство (вероятно, из всех органов тела, снабженных чувствующими нервами), которое мы зовем у здорового человека чувством общего благосостояния, а у слабого или болезненного – чувством общего недомогания. В общем, фон этот, хотя и имеет характер спокойного, ровного, смутного чувства, влияет однако очень резко не только на рабочую деятельность, но даже и на психику человека».
Среди специальных форм системного чувства Сеченов отмечает «позыв на деятельность», а мышцы называет «исконным первоначальным органом чувств». На это указывали также В.М. Бехтерев, Г. Спенсер. Валлон говорит о «движениях ради движений».
Действительно, современная физиология и неврология показывают, что моторный анализатор с его эфферентным аппаратом движения занимает особое место среди других систем организма. И.П. Павлов писал: «Кинестетические клетки связаны со всей корой, а кора принимает как все внешние раздражения, так и внутренние». А.А. Ухтомский называл моторику «стержнем организма». На это же указывают морфологические исследования Л.А. Кукуева. С.А. Саркисов (1964) пишет: «Морфологическим субстратом двигательных функций является не только передняя центральная извилина, но и теменная, лобная и даже затылочная области».
Субъективным отражением кинезофилии является эмоциональный подъем, физиологически основанный на проприоцепции («мышечная радость», как назвал такое состояние Павлов). Этот подъем хорошо описан в «Воспоминаниях» Вересаева. Стоит привести этот отрывок, настолько ярко он характеризует кинезофилию. «Помню, раз вечером сидел я в университетском парке на горе Домберге. Была весна, солнце садилось, в лиловатой мгле краснели внизу черепичные крыши городских домов, из чащи кустов тянуло ласковой прохладой. Я думал мрачную думу о жизни. И вдруг, – вдруг непонятная волна захлестнула душу совершенно необычной по силе радостью. Мускулы напрягались и играли, грудь глубоко дышала. Как хорошо! Как жизнь интересна и прекрасна! И какая чушь все то, о чем я только что думал!»
Кинезофилия особенно свойственна молодости. В этом отношении интересно высказывание такого наблюдательного писателя, как Стендаль: «Юности свойственна физиологическая веселость, которая скоро проходит вместе с жаром крови и исчезает в возрасте около 25 лет: после этого только страсти могут доставлять наслаждение». Замечательно, что к этой дате ведут и все современные методы определения уровня кинезофилии.
Первоначально кинезофилия была нащупана клиницистами в негативной форме, то есть в виде центральных параличей и моторных выпадений (акинезии, гипокинезии), а также патологических гиперфункций (гиперкинезы, дискинезии). Они появляются при локализованных определенным образом нарушениях в центральной нервной системе или проприоцептивных путях. Но только с введением понятия кинезофилии появилась возможность более ясной позитивной и биологически обоснованной характеристики нормальной мозговой деятельности в этом аспекте. Нейрофизиология поведения, то есть высшая нервная деятельность должна базироваться на изучении потребностей и мотивов действий. В огромной области явлений поведения, изучавшихся на протяжении многих столетий под названием инстинктов, роль кинезофилии игнорировалась и в числе основных потребностей не упоминалась.
Клиницистам хорошо известно, например, что при поражении бледного ядра (у паллидарных больных) возникает гипокинезия, амимия (синдром паркинсонизма); при поражении полосатого тела растормаживается бледное ядро, что вызывает гиперкинезы в виде атетоза, хореи или торсионной дистонии. При поражении полосатого тела наблюдается синдром гиперкинезии в сочетании с гипотонусом, а при поражении бледного ядра – гипокинезия с повышенным тонусом. Эти клинические особенности не опровергают того основного положения, что все указанные подкорковые структуры являются в норме источником моторной активности. В то же время полосатое тело является высшим подкорковым уровнем интеграции двигательных и вегетативных функций, осуществляющим безусловные моторно-висцеральные рефлексы.
Кинезофилия связана не только с подкоркой, но и с ретикулярной формацией. Поэтому аминазин резко ограничивает моторную активность. Обезьяны с большими разрушениями верхнего отдела ствола мозга оставались до конца жизни как бы в состоянии глубокого сна или наркоза (Мэгун, 1961).
Несомненна в этом отношении и роль коры больших полушарий. Опыты на животных с выключением коры, а также многочисленные клинические наблюдения показывают, что поражение коркового конца моторного анализатора резко снижает двигательный потенциал. Следовательно, кора не только контролирует активность, но и создает ее. «Высшие центры предполагают активность низших центров, чтобы использовать ее для своей работы; в то же время они контролируют работу низших центров» (Ухтомский).
Отношения между корой и подкоркой весьма сложны. Они могут быть и взаимно-стимулирующими, и взаимно-тормозящими. Активизирующая роль подкорковых центров кинезофилии выявляется особенно при эмоциях. У животных после декортикации слабые раздражители вроде поглаживания вызывают бурную агрессивную реакцию. В то же время это животное может находиться большую часть суток во сне.
Следовательно, кинезофилия сама является интегральным результатом деятельности всех уровней головного мозга, то есть созвездия центров жары и подкорки. Но все же «главный импульс для деятельности коры исходит из подкорки. Если исключить эти эмоции, то кора лишится главного источника силы» (Павлов).
Только исходя из учения о кинезофилии становится понятным происхождение «гипокинезического синдрома» как результата дефицита проприоцепции. Кинезофилия является настолько сильной потребностью, что здоровому человеку невозможно научиться полностью обходиться без движений, ибо это самая естественная глубоко заложенная в человеке функция. Выключение ее из стереотипа жизни разрушает, дезорганизует весь организм на всех его уровнях – от клеточного до целостного. И конечно, глубоко понять значение кинезофилии можно лишь с позиций нервизма.
Говоря о вреде акинезии, следует различать две ее формы: вынужденную и самопроизвольную. Соотношение их с кинезофилией различно, – вынужденная акинезия может возникнуть при наличии высокого уровня потенциальной кинезофилии под влиянием непреодолимых факторов внешней среды (помещение животного в тесную клетку и другие формы иммобилизации) или по условиям эксперимента на человеке при подготовке космонавтов. Самопроизвольная акинезия имеет совершенно другое происхождение, – это результат ослабления потребности в движениях; она наблюдается в старости или при заболеваниях. (Именно этой форме акинезии больше подходит термин адинамия.) Человек, живущий в условиях гипокинезии, не только не испытывает радостных эмоций от движений своего тела, но становится рабом интероцепции: при отсутствии или дефиците проприоцепции поступающие в кору головного мозга интероцептивные импульсы вызывают различные патологические ощущения – в сердце «колет», в желудке — «изжога», в печени – «ноющая боль» и т.д. Все эти болезненные ощущения во внутренних органах (висцеральная гиперэстезия) исчезают при регулярных занятиях физическими упражнениями.
