ГИПОТЕЗА ИСХОДНОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Я полагаю, что следует пересмотреть ряд наших наиболее укоренившихся понятий о пространстве и каузальности. К такому выводу придет каждый, кто всерьез воспринимает квантовую механику. То, что говорит нам квантовая механика, на мой взгляд, по крайней мере, удивительно. Она говорит нам, что базовые компоненты объектов – частиц, электронов, кварков и т.д. – не могут считаться «самосуществующими». Реальность, компонентами которой они, – а, следовательно, и все объекты – являются, это лишь «эмпирическая реальность» («empirical reality»).
Эта реальность есть нечто такое, что, не будучи чисто вымышленным конструктом, как представляет ее радикальный идеализм, может быть лишь картиной, которую нас заставляет формировать наш ум. Картиной чего? Могу лишь ответить, что за этой эмпирической реальностью находится таинственная, не-концептуализируемая «исходная реальность» («ultimate reality»), не встроенная в пространство и (предположительно) время.
Как я пришел к такому выводу? Интерес к основаниям квантовой физики проявился у меня в самом начале моей научной деятельности, но вскоре я заметил, что старшие коллеги намеренно отмахиваются от проблем, которые ставит перед ними теория, считая, что они собственно не имеют отношения к физике. Только достигнув положения состоявшегося физика, я рискнул лично взяться за этот вопрос.
Вкратце можно сказать, что в этом поиске я впервые обнаружил, что, при любом раскладе, формальная система квантовой механики заставляет нас считать, что две частицы, однажды вступившие во взаимодействие, всегда остаются связанными очень странным, малопонятным способом, даже находясь в отдалении друг от друга, поскольку эта связь существует не зависимо от дистанции.
Хотя эта связь-на-дистанции не позволяет нам передавать сообщения, она явно реальна. Иными словами, пространство, столь существенное в классической физике, по-видимому, играет куда менее значительную роль в квантовой физике.
Вскоре я обнаружил, как это часто случается, что все эти вещи уже давно известны. Шрёдингер даже дал им название – запутанность – и заявил, что запутанность имеет важнейшее значение. Но, как ни странно, к нему едва прислушались. До такой степени, что само понятие «запутанность» практически не упоминалось в общепринятых курсах по квантовой физики.
По сути дела, большинство физиков склонялось к мнению, что, если не запутанность вообще, то, по меньшей мере, крайне замысловатая «запутанность на дистанции» – это лишь необычность формальной системы, которая не имеет физических последствий и рано или будет устранена просто за счет усовершенствований самой этой формальной системы. Поэтому в то время общее мнение склонялось к тому, что если в этой сфере остаются какие-то проблемы, то это проблемы философской, а не физической природы, так что физикам лучше обходить их стороной.
Должен сказать, что меня это не убеждало, и в начале 60-х годов я написал и опубликовал книгу и ряд статей с развернутой физической аргументацией, обращаясь к таким проблемам и показывая, что запутанность, на самом деле, заслуживает внимания физиков.
Настоящий прорыв случился, когда мой коллега из ЦЕРН Джон Белл опубликовал свои знаменитые неравенства, которые впервые дали возможность проверить, имеет ли запутанность-на-дистанции экспериментально проверяемые следствия.
Результаты оправдали мои ожидания. Запутанность-на-дистанции существует физически в том смысле, что она имеет физически верифицируемые (и верифицированные) следствия. И это, вне всякой тени сомнения, доказывает, что следует пересмотреть некоторые наши наиболее укоренившиеся понятия о пространстве и каузальности. Доктрина, что мир состоит из объектов, существование которых не зависит от человеческого сознания, оказывается в конфликте с квантовой механикой и фактами, установленными экспериментом
Бернар д’Эспанья — Квантовая загадочность
#НаукаИсознание
