ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИЯ
Считается, что основатель гештальт-терапии Фредерик Перлз
(1893—1970) внес больше нового в психотерапевтическую практику, чем в теорию личности, он называл всякое теоретизирование «слоновьим дерьмом», превыше всего ставя непосредственное чувствование и переживание актуального опыта. Однако это
уже является определенной теоретической позицией (экзистенциальной), как и ряд других принципов, выдвинутых им относительно целей и процесса психотерапии. Выделяются четыре главных принципа гештальт-терапии:
1) принцип целостности;
2) принцип расширения сознания;
3) принцип сосредоточенности на настоящем (или «здесь и
теперь»);
4) принцип работы с противоположностями.
Принцип целостности (или гештальта) был взят из традиции
немецкой гештальтпсихологии. Он имеет ряд важных аспектов. Во-
первых, гештальт (или образ) не сводится к сумме своих частей,
это некоторая целостность и фигура, существующая на определенном фоне или внутри некоторого контекста. Если, например, нарисовать несколько отдельных точек на листе бумаги определенным образом, то практически каждый наблюдатель скажет, что мы нарисовали круг, хотя круга как такового на рисунке нет. «Круг» в данном случае будет дополнительным свойством, проистекшим из объединения элементов в целое психикой индивида.
Если перевернуть книжку на 180° — гештальт, возникающий в восприятии наблюдателя, будет совершенно другим, чем
при ее обычном положении (т.е. наблюдаемый гештальт может зависеть от исходной точки зрения!). В каждом случае
детали картинки обретают разный смысл в зависимости от того, в какой гештальт они включены, т.е. целое диктует смысл
частей, а не наоборот! Этот пример содержит в себе и другой урок: терапевт очень часто «переворачивает» восприятие
клиентом некоторой ситуации и показывает ему новые гештальты, которые тот ранее не воспринимал.
Проблемная ситуация клиента представляет собой целостность, и поэтому бессмысленно работать с одним каким-то качеством или одной его частью, исключив все прочие и не учитывая контекст, внутри
которого это качество проявляется. То, что мы считаем дефектом
или недостатком, может играть чрезвычайно важную приспособительную роль в контексте жизни клиента. Фактически только сам клиент может выстроить новый, более позитивный с его точки зрения гештальт своей жизни. Поэтому гештальт-терапевт стремится к тому, чтобы воспроизвести или смоделировать проблемный гештальт в «лабораторных» условиях и менять целое, а не
какой-либо его отдельный элемент. Например, если бороться с
симптомом (например, с алкоголизмом) вне того проблемного
гештальта, элементом которого он является, то симптом будет
вновь и вновь восстанавливаться, что и происходит при стандартном лечении.
Второе следствие этого же принципа состоит в том, что всякая
человеческая проблема с позиций гешталът-теории является незаконченным гештальтом, который в силу закона организации гештальта стремится к завершенности, но в силу того, что по тем или
иным причинам завершения не происходит, данный болезненный гештальт воспроизводится в жизни субъекта вновь и вновь.
Задача психотерапии — воспроизвести этот гештальт здесь и теперь и завершить его, что и будет решением проблемы.
Другое следствие — закон фигуры и фона. Любой гештальт существует на определенном фоне и, для того чтобы быть заметным, должен выделиться из фона. Каждая потребность проходит
цикл зарождения из фона, развития до максимума и ухода в фон
Сначала возникает некоторое недостаточно определенное ощущение, по мере нарастания его интенсивности происходит осознание потребности, после чего индивид совершает поиск объекта, который мог бы удовлетворить его потребность, далее осуществляются действия по достижению этого объекта, после чего индивид вступает в контакт с объектом. При достижении полного контакта исчезает граница между субъектом и объектом (субъект и объект сливаются в одно целое), потребность удовлетворяется, постепенно контакт прекращается, организм ассимилирует полученное из окружающей среды, потребность постепенно уменьшается, остается некоторое постощущение удовлетворенности (послевкусие) и, наконец, потребность полностью уходит в фон, освобождая место для проявления следующей.
Мы можем, если необходимо, прервать развитие этого гештальта, но проблема имеет место в том случае, если тот или иной гештальт постоянно не может завершиться.
Другой важнейший принцип гештальт-терапии — принцип расширения сознания. Обычно клиент способен видеть проблемную
ситуацию только с одной точки зрения, важнейшая задача терапевта состоит в том, чтобы расширять спектр точек зрения клиента, дать ему возможность увидеть свою проблему в ином свете, чтобы он обрел новый взгляд на вещи. Этого нельзя достичь путем навязывания своей точки зрения, но можно способствовать этому, например, изменив позицию клиента, с которой он рассматривает свою проблемную ситуацию. Поэтому клиенту часто предлагают исполнить чью-то чужую
роль, поговорить от имени других людей, участвующих в проблемной ситуации. Иногда для этого пользуются приемом обращения фигуры и фона. Например, клиент может не осознавать выражение лица (фон), которое может противоречить смыслу им же произносимых слов (фигура), тогда терапевт обратит его внимание на эту сторону диалога: «Вы замечаете, что вы улыбаетесь?» В этом случае выражение лица станет фигурой, а слова фоном, что может прояснить для клиента неосознаваемое им отношение к обсуждаемой теме.
Третий (пожалуй, центральный) принцип гештальт-терапии —
сосредоточенность на настоящем (или «здесь и теперь»). Терапевт
должен все время приводить сознание клиента к тому, что происходит с ним «здесь и теперь», препятствуя попыткам последнего
уйти в воспоминания, объяснения или мечты о будущем. Проблема воссоздается здесь и теперь, чувства клиент испытывает здесь
и теперь. Здесь и теперь он должен найти решение проблемы, только
тогда оно будет эффективно и потом. Это не означает, что человек
не должен анализировать прошлое и заботиться о будущем, но
для достижения терапевтического результата он должен переживать проблему прямо сейчас, даже если она касается событий прошлого или планирования будущего.
Этот принцип может быть противопоставлен принципам психоанализа. Ведь сколько ни анализируй прошлое клиента, ничего не изменится, пока гештальт не будет завершен, а завершиться он может только прямо теперь с помощью какого-либо действия или переживания. Гештальт может быть завершен даже без всякого анализа и осознания, поэтому гештальттерапия в противоположность психоанализу принципиально не использует интерпретации.
Этот принцип был распространен и на весь стиль жизни личности. «Гештальтистский» образ жизни может быть выражен тремя утверждениями:
1) жить здесь и теперь;
2) жить с максимальным осознанием;
3) быть самим собой.
Следующий принцип — работа с противоположностями. Мы
обычно организуем свое восприятие мира через противоположности: «плохо —хорошо», «добро —зло», «нападающий — защищающийся», «мы — они» и т.д. Гештальт-терапия использует противоположности, чтобы показать относительность этих оценок и преодолеть амбивалентность наших чувств. Проблема всегда связана с амбивалентностью: человек одновременно кого-то любит и его же ненавидит, счастлив и одновременно расстроен, когда заканчивает значительное дело, благодарен за помощь и одновременно унижен этой помощью и т. п. В том, что не нравится, всегда есть и положительные стороны: отталкиваясь от плохого, можно найти то, что на самом деле нужно. Клиенту помогают выбрать из двух тянущих в разные стороны противоположностей или найти что-то третье, лежащее «по ту сторону», что позволяет решить проблему и выйти из амбивалентного состояния.
Во многих случаях эти противоположности обусловливают существование друг друга, но индивид обычно осознает только один
полюс, на котором он психологически находится. Так человек,
испытывающий унижение, не осознает своей гордости, которая
может быть невероятно раздута. Человек, ощущающий себя беспомощным, не осознает своей ярости, которая может вдруг про-
рваться из глубины души и захлестнуть его полностью. Ф.Перлз
говорил, например, что все убийства происходят от беспомощности.
Одна из постоянно встречаемых в практике пар противоположностей, с которой проводится такая работа, это так называемые собака-сверху и собака-снизу (термины Ф. Перлза). «Собака-сверху» требует, критикует, стыдит, обвиняет и т.д. «собаку-снизу», та же оправдывается, жалуется, находит причины, чтобы не делать то, что необходимо, и в конечном итоге всегда побеждает.
Для того чтобы нейтрализовать эти противоположности, человеку предлагается познакомить их друг с другом, говоря по очереди
с позиций каждой из них. В результате их позиции сближаются, и
индивид переходит в нормальное нейтральное состояние.
Противоположности не только обусловливают существование
друг друга, но и сменяют друг друга во времени. То, что представлялось плохим, вдруг оказывается хорошим и полезным.
Иногда работа с противоположностями приводит к проблеме
выбора между несовместимыми, но равно желательными решениями. Клиент должен пойти на риск, поскольку каждый выбор является рискованным, и принять ответственность за выбор на себя. Отказ от выбора на самом деле также является выбором, но в пользу тупика. Выбор всегда делается экзистенциально, человек участвует в
нем как целостное существо, выбор не поддается простому «вычислению».
Понятие защит в гештальт-терапии. Обычно индивид реагирует на угрозу или стресс, с которыми не в силах справиться, при помощи ухода от проблем, формирования невосприимчивости к боли и даже при помощи галлюцинаций и бреда. Эти реакции выполняют функции защиты, они искажают или прерывают наш контакт с угрожающей ситуацией. Ф. Перлз считает, что такие реакции вполне адекватны, они выполняют зачастую очень адаптивную роль. Проблема возникает, когда защита становится постоянным способом реагирования и применяется в неадекватных условиях, мешая человеку понять самого себя и делая все его усилия неэффективными. Снятие защиты ведет к лучшему самопониманию, позволяет действовать более гибко, сознательно и ответственно. Для преодоления защит индивид должен прибегнуть к своей способности к творческой адаптации.
В гештальт-терапии важнейшим теоретическим понятием является идея о состоянии оптимального здоровья или зрелости. Зрелость
состоит прежде всего в том, что индивид способен принять ответственность за свои решения на себя и иметь смелость быть самим собой. Для того чтобы достичь зрелости, индивид должен преодолеть свое стремление получить поддержку из окружающего мира и найти новые источники поддержки в самом себе. Зрелость личности заключается в умении пойти на риск, чтобы выбраться из
тупика. Однако, как писал Ф. Перлз: «Когда мы находим место,
где человек застрял, мы приходим к удивительному открытию,
что этот тупик, как правило, существует лишь в фантазии. В реальности тупика нет».
Для того чтобы достичь зрелости, необходимо тщательно проработать свои невротические уровни.
Первый уровень — это уровень клише. На этом уровне индивид
действует стереотипно, несмотря на то, что все время «наступает
на грабли». Он отстаивает принцип, что иначе реагировать невозможно.
Второй уровень — уровень игр. Здесь индивид пытается манипулировать другими, для того чтобы получить поддержку от окружающих.
Третий уровень — уровень тупика. Здесь индивид чувствует от-
чаяние, поскольку не находит собственных ресурсов для решения
проблемы и ощущает отсутствие поддержки из окружения.
Четвертый уровень — уровень внутреннего «взрыва» или «смерти». На этом уровне индивид решается на прорыв из тупика, идет на риск и проявляет свои истинные чувства. Это может быть взрыв гнева, слез или даже смеха. В результате ложное Эго исчезает, что дает возможность проявиться истинному Я (внешний взрыв). Он
становится самим собой. Очень трудно определить, что такое быть
самим собой, но все мы прекрасно чувствуем, когда мы действу-
ем искренне и подлинно, а когда притворяемся и фальшивим.
Изменения происходят тогда, когда кто-то становится самим
собой, а не тогда, когда он пытается быть тем, кем он не является.
Терапевт должен оказывать поддержку, но она должна быть наименьшей из всех возможных. Терапевтическое взаимодействие создает безопасную критическую ситуацию благодаря тому, что ситуация одновременно и реальная, и модельная, а также благодаря
формируемой в индивидуальной терапии или в группе атмосфере
безопасности, позволяющей принимать рискованные решения.
Ф. Перлз выделяет в связи с этим пять основных вариантов нарушения границ Эго.
1. Слияние.
Такой человек не различает, кто кому что делает, и склонен
разделять чужие чувства, как свои собственные. Он часто употребляет слово «мы», говоря о другом человеке, группе или о себе.
В некоторых случаях слияние связывает одного человека с другим такими неразрывными узами (например мать и дочь), что они уже не различают, где кончается одна личность и начинаетсядругая. Это ведет к искажению отношений с другими людьми и препятствует проявлению самостоятельности каждого из членов такой диады.
2. Ретрофлексия (в переводе означает «резкий поворот на себя»).
Такие люди разделяются внутри самих себя (граница личности
проходит внутри), относятся к самому себе как к объекту воздействия. Они делают себе то, что хотели бы сделать другим. Такой человек говорит: «Мне стыдно за то, что он так безобразно себя ведет».
3. Интроекция. При этом нарушении Эго-границ человек принимает в себя без переработки и реального усвоения куски чужой личности (установки, убеждения и т.д.). Эти части действуют как бы самостоятельно и неподконтрольны индивиду. Иногда жизнь человека превращается в борьбу между двумя противоречивыми интроектами,
которые «раздирают его на части», а он не в силах ни примирить
их, ни согласиться с одним из них.
4. Проекция. В этом случае человек переносит части своей личности в другого, приписывая ему то, что он чувствует сам. «Все люди плохо ко
мне относятся, не хотят со мной общаться», — говорит такой человек. При этом на группе он ведет себя так, чтобы максимально избегать близости и общения с кем угодно.
5. Дифлексия. Человек никак себя не выражает, прячется, напуская туман, и не знает своих границ, своих желаний. На группе он может заявлять проблему, неясно сформулированную, потом сказать, что,
может быть, он хочет чего-то другого и т.д., пока не запутает себя окончательно и не снимет запрос полностью.
