ЧУВСТВО ВИНЫ И СТРАХ ОСУЖДЕНИЯ
В явной картине невроза чувство вины играет, по-видимому, огромную роль. У некоторых невротиков это чувство выражается открыто и часто; у других оно более скрыто, но его присутствие подсказывается поведением, установками, способами мышления и реагирования. Вначале я приведу общее описание различных явлений, свидетельствующих о наличии чувства вины.
Как я упомянула в предыдущей главе, невротик часто склонен объяснять свои страдания тем, что он не заслуживает ничего лучшего. Это ощущение может быть очень смутным и неопределенным, но может также связываться с социально недозволенными * мыслями и поступками, например, с мастурбацией, инцестуозными стремлениями, желанием смерти своим родственникам. Такой человек может испытывать чувство вины по малейшему поводу. Если кто-нибудь хочет видеть его, то его первая реакция – ожидание упреков в чем-нибудь, что он сделал. Если кто-нибудь из его друзей некоторое время не приходит или не пишет ему, он начинает спрашивать себя, не обидел ли он этого человека. Если какое-то дело не удалось, он предполагает, что он в этом виноват. Если даже другие очевидным образом неправы и плохо обошлись с ним, он возьмет вину на себя. В любом столкновении интересов или споре он склонен слепо верить в правоту других.
Существует лишь малозаметное различие между этим латентным чувством вины, готовым обнаружиться при любом случае, и тем, что интерпретируется как подсознательное чувство вины и наблюдается при депрессиях. Последнее принимает вид самообвинений, часто фантастических, или во всяком случае сильно преувеличенных. Точно так же, вечные усилия невротика оправдать себя в собственных глазах и в глазах других, подсказывает, в особенности когда недостаточно понято огромное стратегическое значение этих усилий, наличие блуждающего чувства вины, которое надо держать в узде.
Наличие рассеянного чувства вины подсказывается, далее, преследующим невротика страхом разоблачения и неодобрения. В своих беседах с аналитиком он может вести себя таким образом, как будто это отношения между преступником и судьей, что весьма затрудняет для него сотрудничество с аналитиком. Каждую предлагаемую ему интерпретацию он воспринимает как упрек. Если, например, аналитик покажет ему , что за некоторым его защитным поведением прячется беспокойство, он ответит на это: «Я знаю, что я трус». Если аналитик объяснит ему, что он не смеет приближаться к людям из страха быть отвергнутым, он возьмет на себя вину за это, объясняя свое поведение тем, что он пытался облегчить себе жизнь. Из этой потребности избежать любого неодобрения в значительной степени происходит компульсивное стремление к совершенству.
Наконец, невротик может почувствовать несомненное улучшение, даже утратить некоторые из невротических симптомов, если случится какое-нибудь неблагоприятное событие, например, потеря состояния или несчастный случай. Наблюдение этой реакции, а также тот факт, что он иногда, как можно подумать, устраивает или провоцирует неблагоприятные события – хотя бы неумышленно – могут привести к предположению, что чувство вины у невротика достигает такой силы, при которой у него развивается потребность в наказании, чтобы избавиться от этого чувства. Таким образом, имеются, по-видимому, серьезные свидетельства, что у невротика имеется весьма острое чувство вины, оказывающее сильное воздействие на его личность. Но, вопреки этим видимым свидетельствам, возникает вопрос, можно ли считать подлинным это наблюдаемое у невротика сознательное чувство вины; симптоматические установки, указывающие на подсознательное чувство вины, допускают иную интерпретацию. Есть некоторые факторы, вызывающие такие сомнения .
Чувство вины, как и ощущение неполноценности, никоим образом не является для невротика нежелательным; он вовсе не стремится от него избавиться. В самом деле, он настаивает на своей вине и решительно противится любой попытке его реабилитировать. Одной этой установки было бы достаточно, чтобы предположить, что за чувством вины, как и за ощущением неполноценности, должна стоять тенденция, имеющая важную функцию.
Надо иметь в виду еще и другой фактор. Всякое честное сожаление или стыд за свое поведение причиняет человеку боль; еще худшую боль причиняет выражение такого чувства перед другими. Невротик, с его страхом неодобрения, воздержится от выражения своего стыда скорее всех других. И все же, он весьма охотно выражает то, что мы называем чувством вины.
Более того, для самообвинений невротика, которые так часто интерпретируются как свидетельства лежащего в их основе чувства вины, характерны отчетливо иррациональные элементы. Не только в конкретных самообвинениях, но и в его общем ощущении, что он недостоин никакой доброты, похвалы или успеха, он готов дойти до любой иррациональной крайности, переходя от грубого преувеличения к чистой фантазии.
Другой фактор, указывающий на то, что самообвинения невротика не обязательно выражают его подлинное чувство вины, заключается в том, что сам невротик подсознательно вовсе не убежден в своем ничтожестве. Если даже он кажется всецело охваченным чувством вины, он может очень обидеться, когда другие начинают принимать его самообвинения всерьез.
Последнее замечание приводит нас к еще одному фактору, указанному Фрейдом при обсуждении самообвинений у больных меланхолией * : противоречию между проявлением чувства вины и недостатком смирения, которое должно было бы его сопровождать. Заявляя о своем ничтожестве, невротик в то же время предъявляет большие требования уважения и восхищения, определенно отвергая любую критику. Такое противоречие может резко бросаться в глаза, как в случае одной женщины, которая ощущала смутное чувство вины по поводу каждого преступления, описанного в газетах, и даже винила себя в каждой смерти, случавшейся в семье; но когда сестра упрекнула ее в довольно мягкой форме, что она требует к себе слишком много внимания, эта женщина пришла в такую ярость, что упала в обморок.
Противоречие не всегда столь очевидно, как в этом случае; оно присутствует, однако, гораздо чаще, чем выходит на поверхность. Случается, что невротик принимает свою самообвинительную установку за серьезную критическую позицию по отношению к самому себе. Его чувствительность к критике может маскироваться убеждением, что он может очень хорошо воспринимать критику, если только она предлагается в дружественной и конструктивной форме; но это убеждение – всего лишь маска, опровергаемая фактами. Он гневно реагирует даже на вполне дружеские советы, потому что любой совет означает критику, не признающую за ним полного совершенства.
Если, таким образом, тщательно исследовать чувство вины и проверить его подлинность, то выясняется, что многие явления, принимаемые за чувство вины, в действительности выражают беспокойство или служат защитой от него. Отчасти это справедливо и для нормального индивида. В нашей культуре считается более благородным бояться Бога, чем людей, или, в нерелигиозных терминах, воздерживаться от каких-нибудь поступков по велению совести, чем из страха попасться. Многие мужья притязают на супружескую верность, ссылаясь на свою совесть, но в действительности попросту боятся жены. Поскольку невроз содержит значительное беспокойство, невротик больше нормального индивида склонен прикрывать свое беспокойство чувством вины.
В отличие от нормального человека, он не только боится вероятных последствий, но и предчувствует последствия, вовсе не соответствующие действительному положению вещей. Природа таких предчувствий зависит от ситуации. У невротика может быть преувеличенное представление об угрожающем ему наказании или возмездии, о том, что он будет покинут близкими людьми; или же у него могут быть лишь смутные страхи. Но, каков бы ни был характер его страхов, все они имеют общий источник, который можно приблизительно описать как страх осуждения или, если этот страх осуждения становится убеждением, как страх разоблачения.
Страх осуждения – весьма обычная черта неврозов. Почти любой невротик, даже если при поверхностном наблюдении он кажется вполне уверенным в себе и безразличным к мнению других, в действительности страшится или чрезмерно чувствителен к тому, что его могут осудить, подвергнуть критике, обвинить или разоблачить. Как я уже сказала, этот страх осуждения обычно принимается за указание на лежащее в основе чувство вины. Иными словами, он рассматривается как результат этого чувства. Но критическое наблюдение ставит под вопрос такой вывод.
Карен Хорни — Невротическая личность нашего времени
