АНОРЕКСИЯ И ЧУВСТВА Область, в которой мораль празднует свой триумф, – это лечение анорексии….

АНОРЕКСИЯ И ЧУВСТВА

Область, в которой мораль празднует свой триумф, – это лечение анорексии. Почти повсеместно чувство вины молодых анорексиков усиливают более или менее ясными упреками: «Посмотри, какими несчастными ты делаешь своих родителей, как им приходится страдать из-за тебя». Из-за этих упреков человек не задумывается о смысле голода, его фактическом послании. Однако именно анорексия совершенно недвусмысленно показывает, насколько ясно организм сигнализирует об истинной истории больного.

Многие анорексики думают: «Я должен любить и чтить своих родителей, прощать им все, понимать их, думать о них хорошо, учиться забывать, я должен то и это, но мне ни в коем случае нельзя показывать свои проблемы». Тогда возникает вопрос: кто же тогда я, если пытаюсь отказаться от своих чувств и не знаю, что на самом деле ощущаю, чувствую, хочу, в чем нуждаюсь и почему? Я могу заставить себя добиться многого в работе, спорте, повседневной жизни. Но если я хочу заставить себя чувствовать (с помощью алкоголя, наркотиков, лекарств или без них), рано или поздно я столкнусь с последствиями самообмана. Я стану не более чем маской и даже не буду знать, кто я на самом деле. Потому что источник знания находится в моих подлинных чувствах, которые соотносятся с моим опытом. И хранителем этого опыта является мой организм. Его память.

Мы не можем себя любить, уважать, понимать, игнорируя сигналы эмоций, например гнева. Тем не менее существует целый ряд «терапевтических» правил и техник для манипулирования эмоциями, которые серьезно рассказывают нам, как остановить горе и создать радость. Люди с тяжелыми физическими симптомами приходят за консультацией в клинику в надежде, что они смогут освободиться от терзающей их злости на родителей.

На какое-то время можно получить облегчение через одобрение терапевта. Будто послушные дети, что покорились воспитательным методам матери, они чувствуют себя принятыми и любимыми. Но со временем организм снова даст о себе знать, если его сигналы будут проигнорированы.
Так же тяжело терапевтам приходится при лечении детской гиперактивности. Как интегрировать этих детей в семьи, если их страдания рассматриваются, например, как генетические отклонения или как порок, который следует искоренить? И все это для того, чтобы оставить в тайне истинные причины?

Но когда мы будем готовы признать, что корни эмоций в реальности, что они являются реакцией на запущенность, жестокость или, в том числе, на отсутствие питающей коммуникации, мы увидим не бессмысленно слоняющихся повсюду детей, а детей, которые страдают и которым не позволено знать почему. Если нам позволено это знать, мы сможем помочь себе и им. Возможно, мы (и они) боимся не столько эмоций, боли, страха, гнева, сколько всплывающих вместе с эмоциями знаний о том, что на самом деле сделали с нами наши родители.

Большинство терапевтов поддерживают моральное обязательство воздерживаться от возложения вины на родителей при любых обстоятельствах. Это приводит к тому, что пациент добровольно игнорирует причину заболевания, а следовательно, и возможности лечения. Современные исследователи мозга несколько лет назад выяснили, что отсутствие хорошей и надежной связи с матерью с первых месяцев жизни до трех лет оставляет значительные следы в мозге и приводит к серьезным нарушениям.

Давно пора распространить эти знания, обучить терапевтов. Наверняка таким образом можно было бы немного уменьшить вредное влияние традиционного воспитания. Ведь именно воспитание, «черная педагогика», запрещает нам сомневаться в родителях. Также и коллективная мораль, религиозные предписания и не в последнюю очередь некоторые теории психоанализа способствуют тому, что даже терапевты не решаются четко разглядеть и признать ответственность родителей. Они боятся сделать родителей виноватыми, считая, что этим можно навредить ребенку.

Но я убеждена в обратном. Правда, которую озвучили, может также пробудить человека, если рядом с ним есть помощник. Конечно, детский терапевт не может заменить родителей ребенку «с отклонениями», но он точно поможет улучшить их отношение к нему, если предоставит им необходимые знания. К примеру, он может открыть родителям доступ к новому опыту, если проинформирует их о значении сближающей коммуникации и поможет больше узнать о этом. Родители часто отказывают в общении ребенку не из злых намерений, а потому что такая форма заботы не была им знакома в детстве и они вообще не в курсе, что так можно. Они вместе со своими детьми могут научиться общаться со смыслом, но лишь тогда, когда перестанут бояться, получив полную поддержку терапевта, который сам освободился от «черной педагогики», то есть будет полностью на стороне ребенка.

Знающий свидетель в лице терапевта способен побудить ребенка с гиперактивностью или другим симптомом почувствовать свое беспокойство, а не выплескивать его, и рассказать о нем родителям, а не бояться его и дистанцироваться от него. Таким образом родители научатся у ребенка тому, что можно иметь чувства, не боясь при этом катастрофы, напротив, может возникнуть что-то новое, что даст опору и обоюдное доверие.

Алис Миллер — Тело не врёт

#ЖизньТела