Случай Сестричку подранило миной, Как раз надо мной, в аккурат. Изгвазданный кровью и глиной,…

⚕Случай⚕

Сестричку подранило миной,
Как раз надо мной, в аккурат.
Изгвазданный кровью и глиной,
Тащу на горбу, в медсанбат.

В атаке, прошил пулемётом,
Мне левую руку злодей.
Девчонку нести – не работа,
В ней весу того… воробей.

А рана плохая. За шею,
Кровит из прокушенных губ.
Бинтом обмотал, как умею,
Медянистый, парящий хлюп…

Толкает, живёт под шинелкой,
Дай бог донести – я смогу!
На танке, облитом побелкой,
Ствол пушки согнуло в дугу.

Ослиный подвыв миномёта,
Хана шестиствольная, сгинь!
На личике, в пол оборота,
Мертвящая, блёклая синь.

В раскатах железного гула,
Ползу, на карачках бегу.
Пехота по грудь потонула,
В сыром, ноздреватом снегу.

Стена обгорелого сруба.
Укрылись. Не чувствую ног.
Прислушался – дышит, голуба.
Частит еле видный парок.

Железную приняла муку.
Спасать побежала стремглав…
Мозжит перебитую руку,
Распёрло шинельный рукав.

Ей поползом! Крутятся мысли,
А мины поют… соловьи.
Кабы надо мной не нависла,
Все эти осколки – мои.

Душа леденеет от свиста!
Гах! Взыкнул осколочный кнут!
Вокруг невезухи-связиста,
Карминово-красный лоскут.

Разрывы танцуют на белом,
Идёт чёрно-дымная рать.
Свинцовеет враз под обстрелом,
Её худосочная стать.

Санбат. Доползаю на пузе.
Снега раскачались. Нет сил.
Бурчал санитар вислоусый,
— Загнётся. Напрасно тащил.

Под нос кулаком — Я за Нюрку!
Тебе, в трижды господа мать!
— Ты лучше стрельни на закурку,
Сопляк ещё, дядьку пугать!

— Пехотного, нашего брата,
Полсотни, от смерти спасла,
Не уж то она виновата?…
— Война и получше брала…

-Да что ты раскаркался, батя!
Бинтуй, не води до греха!
— Никак, ты влюбился некстати?
Видали, братки, жениха?!

Не рыпайся, дура! Горячка.
Ещё перекосишь лубок.
Лечись. Твоё дело телячье,
В палатке, погрейся чуток.

Закашлялся, бухал в утробу…
— Отсыпь. Без махорки не жизнь…
Сейчас распатрошат зазнобу.
И в госпиталь. Так что молись.

У нас докторица -портниха!
Шуршал, выгребая кисет.
Кромсает и штопает лихо.
А выжить – судьба или нет…

На сворке полощется флагом,
Застиранный, серый халат.
Сверля небеса, над оврагом,
Провыл дальнобойный снаряд.

Дурное — терзаться без толку…
Пригнулся, залез под полог.
В палатке воняло карболкой*,
Сквозь йод и кровавый душок.

Скрипят под ногами опилки,
Стеклянная лампа желта.
Рядами кровати, носилки.
На ближней – куколь из бинта.

Глядит изумлённо и дико,
Из марли слезящийся глаз.
Немея в надорванном крике,
Мигает. Мутнеет. Погас.

Глухой перестук пулемёта…
Тягучий, беспамятный стон.
За ширмой кипела работа,
-Очистите рану! Тампон!

— Зажим! Бормотание муки.
Подпрыгнул, ворохнулся страх.
У докторши красные руки,
Тупая усталость в глазах.

— Терпи. На минутку осталось…
Не вздумай, сопля, умирать!
Осколки в боку – это малость.
Осколок под сердцем – вот гадь.

Застыл, словно мина-ловушка.
Гадай, когда грянет. Живи!
Глядит из казённой подушки,
В застиранных пятнах крови.

Горелый, опухший страдалец.
В примочках и бурых узлах.
Шевелится, дёргает палец.
Шуршит дальнобойный. Шарах!

Мотает и треплет пологи
Остатней ударной волны.
Кидают они по дороге,
Немецкие боги войны.

А вдруг залетит окаянный?
Развесит кишки на кустах…
Палаточный борт полотняный,
Смешная защита… Га-гах!

То темень, то пекло, то холод…
Тошнотный, чесночный угар…
Очнулся – волочит за ворот,
Давешний, усач-санитар.

Верзает прокуренной пастью,
— Контузиииило. Всеех и делооов!*
Другииих размелооо на запчаааасти!
Веззззучииий ты, паааааря… нет слооов…

Кроватные, гнутые скобы.
Нелепый, поильный рожок…
Я вижу, вихляются стопы.
Босые. Мои? А сапог?

Таки приложило залётным…
— А смерть –то, с приветом, мадам.
Ты, паря, остался в исподнем,
И руку, кажись, пополам…

Да что он меня, как кутёнка?!
Где доктор? Где Нюрка?! Где я?!
На месте палаток – воронка.
Дымились обрывки тряпья…

[id179065144|Александр Пятаченко]

Рисунок автора