ВРАЧИХА Простите, братцы! Я не виноват! Два «мессера»! Спалили для забавы… Не дай вам…

⚕ВРАЧИХА⚕

Простите, братцы! Я не виноват!
Два «мессера»! Спалили для забавы…
Не дай вам боже, видеть медсанбат,
За пять минут до танковой расправы!

Хлестать по безоружным – мастера!
До одури наползался в канавке.
Подумалось – кабы не «мессера»,
Вкатился бы прямёхонько под танки!

— Немецкая колонна прорвалась!
Минута – будут здесь! Свернут салазки!
Десятки диких, ошалевших глаз.
Куколи гипса, костыли, повязки…

Отчаянье вздувало липкий жар.
Терзало рты. В дугу сводило спины!
Не описать. Не вымолвить кошмар.
А что я мог?! Водила без машины.

Контуженные вертятся волчком!
Визжит психой, повязанный ремнями!
Безрукий извивался червяком,
Толкался обожжёнными культями.

— За что погибель!? — Фрицы, мать твою!
— Увечных гробить! Нет таких законов!
— Паскудина! — Браточек! — Пристрелю!
И тычет карабином, без патронов.

Из-под бинтов малиновый оскал,
Повис на рукаве. Вцепился в робу.
— Куда, стервец, «захарку» подевал!?
Доверили баранку губошлёпу!

— Где санитары! — Люди-и-и-и! — Чёртов сын!
— Не вижу, братцы! — Амба! — Мне бы ноги!
— Родные! Что поделать!? Я один!
Машину разбомбило на дороге!

Перенести!? Куда!? Не хватит рук!
Стога на поле занялись пожаром…
С дороги пулемётный перестук.
Мотоциклисты косят санитаров!

Покрошат сборный, жиденький заслон,
И вкатят беспрепятственно, как баре…
Что делать?! Что, в три чёрта, душу вон!
Был автомат, да погорел в «захаре».

Разрыв! Шатнуло! Дробно, горячо!
Палатка занялась. Раздрал завесу.
Поднял врачиху, взбросил на плечо,
И дай бог ноги, ринул в перелесок!

Она ругалась жутко, в мать и прах,
Лупила острым кулачком по рёбрам.
Ну надо… Третьи сутки на ногах,
Откуда силы, этакая вобла!

Прокуренный диктатор и педант.
Брала на горло. Гнала тумаками.
Ни красоты, ни ласки. Но талант,
Не одного собрала лоскутками.

Болтали санитары — до войны,
Учила в медицинском институте…
Трескучие цепочки разрывных,
Орешника расщепленные прутья…

Толкал вперёд многоголосый ор,
Захлёб «мг». Бренчание железа.
Надсаживался танковый мотор,
Спасал овраг и дымная завеса.

Наддай! Кусты, ручей. Не чуя ног,
Перемахнул! Ожгло, скребнуло спину!
Споткнулся о предательский пенёк,
Сронил в траву светило медицины.

Вскочила. Зло одёрнула халат,
Кирзою заскорузлый от кровянки.
Заладила! Я, что-ли, виноват?!
Что безоружным не полез на танки?!

Остервенилась. Нет моей вины.
— Пригнитесь, доктор. Хватит матюгаться.
У вас, голуба, руки без цены!
Таких врачей пересчитать по пальцам!

Прижал к земле. Упал. На два вершка,
Невидимой косой срезая стебли,
Шальная пулемётная строка,
Над головами хлестанула слепо.

Куда бежать!? Подохнем за пятак!
Лежи, чума, пока играем в прятки!
Хрустел и завывал, крутился танк,
Обрушивал навесы, рвал палатки.

Разноголосый, гибельный хорал…
Плескали звуки, как вода в корыте.
— Что? Громче! Оглушило. В трибунал?!
Да на здоровье! Главное — лечите!

Теперь бегом! Какое, «не могу»!?
Ругаться можешь?! Шевелись, родная…
Под танками, бедняги, на лугу,
Дают нам откуп жизни, умирая!

Бессильные, свалились на межу.
Шептала рожь. Перелетали птахи.
— Спина в крови. Постой, перевяжу, —
Раздёрнула подол своей рубахи.

Всплеснул и отпустил мгновенный страх.
Железный топот из-за поворота…
Воздев клинки, со свистом, на рысях,
Промчались казаки. Пошла пехота.

Танкетки катят, чисто на парад.
Ползёт «БТ-шка», водит острым рылом.
Эх, где вы были полчаса назад!
Гусары, вперехлёст через кобылу…

[id179065144|Александр Пятаченко]
Рисунок автора.