ОТКРЫТИЕ ПЕРЕНОСА
Фрейд пишет: «Однажды мне довелось пережить опыт, который в самом ярком свете доказал мне то, что я давно уже подозревал. В тот день я проводил сеанс гипноза с одной из наиболее податливых моих пациенток, с которой мне блестяще удавалось связывать приступы болей с породившими их в прошлом причинами.Таким образом я снял очередной приступ, и, когда затем разбудил больную,она бросилась мне на шею. Неожиданный приход одной из служащих избавил меня от неприятного объяснения! Но с этого дня мы, с обоюдного согласия,прекратили гипнотическое лечение. Я был достаточно хладнокровен, чтобы не отнести этот инцидент на счет своей личной неотразимости, и мне казалось теперь, что я уловил природу мистического элемента,тия по крайней мере столь же таинственна — или «мистична», — как и гипноз.»
Так состоялось открытие феномена переноса. Фрейд пришел к выводу о третьем лице который находился в воображении пациентки. В дальнейшем он развивал эту идею. Нет сомнения, что трансфер и его использование открыли огромные перспективы. Тем не менее в плане межличностных отношений такие понятия, как «родство», «симпатия», «гармония», «доброта» или «душевное тепло» (о«любви» мы поговорим позже), нельзя объяснить одним только трансфером. И тот, кто захочет проникнуть в глубинную сущность межличностного отношения,«общения», «обмена», будет вынужден признать, что в этой области не известное значительно превышает то, что точно установлено.
Фрейд встал на путь, ведущий к психоанализу, исследуя истерию. И это была, конечно, не простая случайность. Мы уже видели, что Фрейда вследствие специфики его личности особенно интересовали пациентки, больные истерией.Ведь истерия, находящаяся как бы на стыке тела и души, ставит проблему их взаимоотношения. Таким образом, именно истерия была наиболее благодатной почвой для поиска научного решения той проблемы, которая занимала Фрейда и владела человеческими умами начиная с античности.
Именно при исследовании истерии интерес Фрейда сместился от физиологии к психологии. В ходе прослеженных выше споров с самим собой центром его интересов при исследовании истерии стала уже не физиология, а психология. И в последствии Фрейд не смог преодолеть разрыв между поиском надежных«физиологических основ» и защитой важной роли психологии, хотя он и стремился постоянно примирить эти два требования. Разве не символичен тот факт, что Фрейд дал двум своим сыновьям имена своих духовных отцов — физиолога Эрнста Брюкке и «психолога» Жана Мартина Шарко?
Эта раздвоенность, этот дуализм еще заметны и в современном психоаналитическом движении, где одних интересуют прежде всего «биологические основы», другие ограничили себя сферой «чистой психологии», а остальные ищут какого-то среднего пути. Можно предположить, что различия между этими установками могут в какой-то степени быть смягчены, когда удастся пролить свет на ту связь психического и биологического, которая лежит в основе истерии. Этот главный невроз, «самая загадочная из всех нервных болезней», как называл истерию Фрейд, еще далеко не раскрыл все свои тайны. То же самое можно сказать и о гипнозе — другой отправной точке психоанализа,—который включает в себя отношение, обнажающее бессознательные мотивации.
В обеих этих областях остается еще широкое поле для исследований и открытий. Мы показали, что Фрейд находился под впечатлением некоторых методов и понятий XIX века. Однако его творческий дух наделял их новым смыслом, и в итоге все, что было заимствовано им из прошлого, приобретало совершенно новый облик. Он связал все эти заимствования в единое целостное учение —настолько оригинальное, что его психоанализ стал революционным переворотом как в области психотерапии,
так и в исследовании человеческого духа вообще.
Леон Шерток — Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда
