ПРИМЕР РЕГРЕССИИ Испытывая сильный страх или испуг, мы порой задействуем механизм, называемый обратным ходом…

ПРИМЕР РЕГРЕССИИ

Испытывая сильный страх или испуг, мы порой задействуем механизм, называемый обратным ходом памяти или регрессией. Это означает, что мы прибегаем к стратегиям, которые на прежних этапах развития были для нас основными. Регрессия заставляет нас чувствовать себя маленькими и беспомощными и вместе с тем разгневанными, словно маленький голодный ребенок. Обратный ход памяти включается, когда мы совершенно подавлены и отказываемся от «взрослых» стратегий.

Происходит настоящий побег от действительности. Мы прячемся от того факта, что являемся взрослыми дееспособными, ответственными людьми, и тотчас же забываем обо всех своих навыках.Тот, кто прибегает к регрессии, нередко вжимается в стул (будто уменьшаясь в размерах) и начинает плакать (просьба о помощи). Бывает также, что человек посреди дня просто ложится в постель и отказывается вставать.

История Айрис – пример того, как чувства могу наслаиваться друг на друга. Проходя психотерапию, она часто плакала. Тем не менее мне казалось, что слезы не приносят ей желанного облегчения. Напротив – складывалось впечатление, будто плач еще более отдалял ее от цели. Могло показаться, что она испытывала печаль, однако на самом деле слезы были проявлением регрессии.

Под регрессией скрывался гнев, а под ним, в свою очередь, – печаль, но уже на совершенно ином уровне. Позже она описала это следующим образом: «Порой, когда в дело вступала регрессия, я плакала целыми днями. Меня охватывали отчаяние и полная беспомощность. При этом я ужасно злилась на тех, кто, по моему мнению, должен был
помочь мне в тот момент, но так и не помог. Придя в себя, я собиралась с силами, начинала действовать. Вскоре мне становилось намного лучше, хотя при этом я испытывала неловкость за
свое поведение».

Когда мы, подобно Айрис, задействуем обратный ход памяти, мы в корне меняем наше поведение и отношение к миру. Взрослое «я» полностью или частично перестает функционировать. В
определенной степени окружающий нас мир становится проще и однозначнее. Находясь в состоянии регрессии, основные проблемы мы перекладываем на плечи своих близких.

Регрессия может продолжаться несколько минут или же остается с нами на всю жизнь. Человек способен выйти из этого состояния, напомнив себе, что детство прошло и жизнь больше не
представляет особой опасности. Взрослые могут десятилетиями жить в одиночестве на необитаемом острове, так что презрение со стороны окружающих или исключение из общества больше не представляют угрозу для жизни. Взрослые способны принимать решения, делать выбор и поступать так, как захочется. Если же мы не в состоянии отыскать решение проблемы или выход из положения, всегда остается возможность обратиться за помощью к специалисту.

Чаще всего стратегии самозащиты прекращают действовать сами собой, как только мы начинаем их осознавать. Тайная сила стратегий напрямую зависит от неосознанности использования. Как только
мы понимаем, что вводим себя в заблуждение при помощи той или иной стратегии самозащиты, она тут же теряет силу. После этого начинается период, когда мы особенно остро ощущаем боль и радость. К этому могут примешиваться чувства неловкости и смущения, у нас складывается ощущение, будто мы заблудились. Большинству кажется, что они не просто заблудились, а забрели в самую чащу леса,
однако в действительности они уже почти выбрались на опушку.

На сеансах психотерапии анализировать стратегии самозащиты пациенту помогает специалист. Кроме того, я часто рекомендую своим пациентам делать аудио– или видеозапись наших бесед. Благодаря этой потрясающей возможности мы можем взглянуть на себя со стороны и оценить правильность своих поступков в определенный момент.

Таким образом мы учимся внимательности, а этот навык бывает полезным не только на сеансах психотерапии. Записав на видео рассказ о конфликтах с определенным человеком, вы можете
впоследствии посмотреть запись вместе с ним и совместными усилиями проанализировать ситуацию. Скорее всего, у вас обоих на многое откроются глаза.

Пройдя интенсивный курс динамической краткосрочной терапии, один из моих пациентов сказал: «Кажется, со мной в жизни не случалось ничего лучше. Но и ничего хуже. Хуже – потому что в процессе я чувствовал себя совершенно беззащитным и неуверенным. А лучше – потому что другой человек интересовался моими чувствами и постоянно находился рядом, не отпуская меня».

Когда мы пытаемся отказаться от стратегии самозащиты, в действие тотчас же вступают защитные механизмы, направленные во внешний мир, что, в первую очередь, проявляется в отношениях с
психотерапевтом. Когда их влияние ослабевает, пациент, как правило, начинает злиться на психотерапевта. Чувства бывают разными, но вначале чаще всего пациент ощущает гнев. Под гневом скрываются другие чувства, поднимающиеся на поверхность постепенно, по мере
прохождения терапии.

Порой стратегии самозащиты попросту устаревают – так происходит, когда они нам больше не требуются. Они похожи на болячку, которая засыхает по мере того, как заживает рана и кожа
восстанавливается. Иногда я осторожно интересуюсь у пациента, не считает ли он собственный образ мысли или поведение проявлением стратегии самозащиты, которая мешает ему осознать свои чувства,
скрытые на более глубинном уровне. Если пациент отрицает это, я не давлю на него, но думаю, что либо ошибаюсь, либо рана еще толком не затянулась.

Некоторым удается отказаться от ставших ненужными стратегий самозащиты без профессиональной помощи, исключительно благодаря собственным усилиям или заботе со стороны партнера и друзей. Однако в большинстве случаев невозможно обойтись без психотерапевта – человека, рядом с которым чувствуешь себя уверенно, который может поддержать и вселить в тебя
надежду, если печаль становится слишком сильной.

Илсе Санд — Страх близости

#ПсихическоеЗдоровье