ТРИ ПОДХОДА К СНОВИДЕНИЯМ
В начале нашего столетия Фрейд и Юнг сделали сенсационные открытия в области анализа сновидений и содержания фантазий. Кроме того, они сформулировали свои концепции относительно того, как можно сделать содержание сновидений понятным для сознания. Замечательно, что с тех пор ни в психоанализе, ни в аналитической психологии не были сделаны какие-либо существенные открытия в области анализа сновидений. Знание было получено из различных источников — из экспериментальной психологии и научного исследования сна.
Наблюдая за быстрыми движениями глаз, Клейтманн (1963) добился успеха в установлении соотношений различных фаз сна. С помощью ЭЭГ можно обнаружить пять характерных фаз сна. Только две из них представляют интерес для нас. Последняя фаза сна показывает смешанную картину альфа- и бета- ЭЭГ волн и характеризуется тем, что большинство сновидений происходит в этой фазе. Известно, что отдельные сновидения присутствуют в других фазах сна, но в REM-фазе (фаза быстрых движений глаз) сновидения особенно интенсивны. В целом мы можем предположить, что взрослый человек каждую ночь испытывает 3-4 REM-фазы и, следовательно, имеет соответствующее количество сновидений, которое можно восстановить. Наблюдается сокращение продолжительности REM-фазы в течение жизни человека после внутриутробного периода. В возрасте четырех лет она занимает около 30% времени нашего сна; в возрасте 20 лет она падает до 25%; и в возрасте 80 лет она понижается до 20%. Это означает, что мы проводим четверть времени сна, наблюдая сновидения.
Мы также знаем, что эти фазы имеют особое психологическое и физиологическое значение для нормального функционирования нашей психической жизни. Изучение психофизической границы раздела на основе исследования сна все еще требует тщательного анализа и внесения ясности; но мы можем сказать, что потеря REM-сна вызывает сильные психологические нарушения, напоминающие состояние психики больного человека. С другой стороны, полученное в экспериментах сокращение REM-сна у пациентов, страдающих депрессией, может привести к улучшению их депрессивного состояния.
В общем, экспериментальные исследования подтверждают гипотетическую концепцию Юнга, что «монолог» бессознательного в нашей душе непрерывен во время сна, и что сновидения выполняют важную психофизическую функцию. Следовательно, все более удивительным является то, какую малую ценность обычный человек придает этой второй жизни в душе, несмотря на всю глубину просветительской работы в области психологии.
Удивительно, как быстро и с какой пренебрежительностью обычный человек предал сновидения забвению, хотя в них люди имеют самый волнительный и интересный опыт, включающий полный набор чувственных и сенсорных качеств, опыт, который переживается, как объективная реальность в юнговском смысле этого термина. Ситуация такова, что интерес к сновидениям, возродившийся в начале века и являвшийся основным среди экспертов и аналитиков, работающих в области бессознательного, сейчас ослабевает даже среди них. Многие аналитики сейчас очень мало работают в области сновидений, если вообще работают с ними. В некоторой степени акцент на текущих конфликтах и повышение интереса к групповой динамике, к социологическим проблемам и к явлениям переноса-контрпереноса отодвигает работу со сновидениями и их содержанием на задний план.
Вероятно, это происходит от общей неудовлетворенности имеющимися у нас методами толкования снов и от вопроса, который поднимался критиками снова и снова относительно степени, с которой результаты, полученные с использованием наших методов, обоснованы и могут быть проверены и подтверждены. В свете этих факторов может оказаться важным вначале рассмотреть способы толкования снов и то, как люди интерпретировали сны на всем пути человеческой истории.
Можно выделить три основных подхода. Первый был свойствен первобытным людям. Сновидения рассматривались ими как часть внешней реальности, и не делалось ясного различения бессознательных фантазий и реальности. Мы предполагаем, что это также характерно для детей. Это может зайти так далеко, что человек оказывается ответственным не только зато, что делает в своих сновидениях, но и за то, что он делает в сновидениях других людей.
Леви-Брюль (1959) упоминает целую серию сообщений такого рода, которые кажутся невероятными для нас. Большей частью, они из Новой Гвинеи, Борнео и из Лингуас, где считается обычным, что человека наказывают за неверность, совершаемую в сновидениях, или обязывают возместить товары, украденные в сновидениях другого человека. Сачтелон утверждает: «В моей деревне появился человек. Он приехал из местности, расположенной в 150 милях отсюда. Он потребовал, чтобы я рассчитался с ним за тыквы, которые я недавно украл в его саду. Изумившись, я сказал ему, что даже близко не походил к его саду и что, следовательно, я не мог обворовать его сад.
Сначала я подумал, что это была шутка, но вскоре убедился, что этот человек был вполне серьезен. Чтобы индеец обвинил меня в воровстве, это было что-то новое, чего раньше никогда не происходило. На мой упрек он откровенно признался, что я не брал его тыквы. Когда он сказал это, я стал понимать еще меньше, чем до этого. Я бы рассердился, если бы не увидел, что он был полностью убежден. Сейчас, напротив, этот случай весьма заинтересовал меня. В конце концов, я докопался до истины: он видел сновидение, в котором я был в его саду ночью, а он, спрятавшись под большие листья растений, видел, как я сорвал три большие тыквы и скрылся с ними. Он хотел, чтобы я заплатил за них. Я сказал ему: « Но ты только что признал, что я не брал их». Он снова согласился, но вдруг добавил: «Если бы ты был там, ты бы взял их.»
Таким образом, он дал понять, что считает действием моей души (которая, как он подозревал, была в его саду) действие, которое я только желал совершить. Он полагал, что я действительно сделал бы это, если бы был там в «плоти и крови». В другом случае Ротх сообщает: «В Борнео я встретилДжанелу, Свой приход он объяснил тем, что его дочь в Луали наказали, потому что ее муж видел сновидение, в котором она изменяла ему. Джанела привел с собой свою дочь.»
Леви-Брюль приводил большое количество подобных примеров, которые кажутся не постижимыми для нас. Кражи, неверность, убийства приписываются другим людям, которые совершают их в сновидениях других
Для людей в этих культурах именно душа другого человека появляется в их сновидениях и совершает такие действия, за которые они естественно требуют нести ответственность в реальной жизни (в состоянии бодрствования).
Душа человека такая же реальная, как и человек из плоти и крови со своими действиями в реальной жизни. Следовало бы спросить, как эти виды культур могли бы существовать, если действительно исходить из идеи, что в сновидениях просто отражаются подавляемые образы желаний и влечений человека. Или, возможно, что в нашей собственной культуре, которая так подчеркивает рациональность и пренебрежительно относится к бессознательному, мы настолько деструктивны по своей внутренней природе, что сразу уничтожили бы себя, если бы считали друг друга ответственными за то, что мы делаем в сновидениях другого человека. Очевидно, существуют культуры, которые гораздо менее разрушительны, чем наша культура, и которые могут функционировать, исходя из этой точки зрения.
Второй способ заключается в том, что сновидение — это послание богов, и оно является, в основном, пророчеством, т.е. имеет мантический (гадательный) аспект. Эта точка зрения была очень распространена в древности и постепенно забылась в наше время под влиянием эпохи Ренессанса и с развитием естественных наук.
С точки зрения толкования снов как пророчеств, мы уже считаем, что сновидения закодированы и их следует расшифровать. В большой степени символизм сновидений понимался коллективно, и древние толкователи снов составляли словарь сновидений на основе коллективного толкования символов. Первый из известных нам, это Антифон из Афин пятого века. Самая лучшая книга о сновидениях этого периода — это книга Артимидора из Далдиса его книга внесла очень важный вклад в понимание психики человека, даже с точки зрения наших современных знаний. В книге уже учитываются условия, при которых засыпает человек, и личность сновидца.
Третий и последний способ — в современном толковании сновидений на передний план выходит индивидуальный аспект. Каждое сновидение, каждый мотив или символ в нем имеет отношение к памяти индивидуума, его жизни, истории семьи и сознательной ситуации, независимо от коллективных черт, которые, конечно, так же должны учитываться. Здесь один и тот же мотив сна может иметь совершенно различные значения для разных пациентов. В этом способе толкования сновидений диапазон возможных значений, зависящих от личности человека, видящего сны, и от эмпирического мира, гораздо больше, чем имеется в словаре. Таким образом, энциклопедии символов или сновидений сейчас существуют только в модных журналах или в ненаучной литературе.
В противоположность тому, что обычно утверждается, эго-комплекс демонстрирует гораздо большую степень постоянства и стабильности и никоим образом не имеет тенденцию к растворению или распаду в сновидениях. Скорее эго-комплекс занимается сохранением своих функций в эго сна. Это не исключает присутствия очень отчетливых тенденций к ослаблению структуры эго, и сновидения лучше всего подходят для соединения подавленных или новых экспериментальных качеств с эго¬комплексом.
В своей ранней работе я описал эти интегративные процессы в эго сна, а также изменения в способе, в котором эго сна переживается и проявляется в аналитической работе. В этой работе я пришел к выводу, что большинство процессов изменения в аналитической работе впервые происходят через эго сна, через которое они позже более легко переходят в область сознательных изменений. Как правило, мы снова не находим подтверждения ни для теории исполнения желаний, ни для теории компенсации в качествах переживания эго сна, скорее, эго сна пытается сохранить непрерывность эго-комплекса в сновидении.
Четырнадцатилетняя девочка видит сон, что, когда она бежит вверх по ступенькам в детском саду, другой ребенок хватает ее и она вступает в страшную драку с ним. В реальности эта девочка действительно переживала вспышку дикой агрессивности, как только кто-нибудь касался ее. Пациент, постоянно избегающий своих собственных проблем, в начальной стадии анализа в сновидениях не будет героем, который смотрит в лицо противнику, но также будет избегать этого. В серии сновидений, которые я обсуждал в ранее упомянутой статье, пациентка с сильной оральной фрустрацией видела сон, в котором она находилась в пустых магазинах, где ничего не могла купить или получить, потому что все время перед ней толклись люди.
Только после длительной аналитической работы она, наконец, подошла к тому, что стала видеть сны, в которых она могла покупать в магазине все, что хочет. Соответствующее изменение в поведении в реальной жизни появилось сразу после такого сновидения. Таким же образом, сексуально закрепощенный обыватель, который лежит в кровати рядом с нелюбимой женой, в действительности, не видит сны об оргиях с другими девушками. Скорее, ему требуется глубокий анализ и соответствующее эмоциональное расслабление, прежде чем появятся сновидения, в которых он может испытывать сексуальное влечение к другим женщинам. Как правило, это показывает, что проблема становится понятной, только когда эго сна пытается ухватить и интегрировать ее.
Сейчас я считаю, что непрерывность эго-комплекса, сохраняющаяся в сновидении так же, как и в состоянии активного бодрствования, является очень большим преимуществом в отношении методологии. На этом уровне существует возможность общения с пациентом сперва с точки зрения самых очевидных параллелей с его обычным способом восприятия и поведения. Установление сходных черт и параллелей затем приводит пациента, с одной стороны, к открытию некоторых знакомых черт в путаных, бессмысленных и непонятных сновидениях. На этой основе пациент сможет потом построить первые мостики для отношений и понимания. Хорошо известно, что взаимоотношения возможны только тогда, когда мы обнаруживаем сходные и знакомые черты, и что гораздо труднее и утомительнее устанавливать отношения с чем-то совсем неизвестным и непонятным.
Более того, ощущение эго, которое так же очень ясно сопровождает эго сна, усиливает этот процесс. С другой стороны, необычные, заметные и странные переживания, мотивы и символы выражают то, что процессы освобождения, которые нам нужны в анализе, могут приводить к столкновению с подавленным или вытесненным психическим материалом или дают возможность эго обращаться с и интегрировать новые приобретения, необходимые в его текущей ситуации. С этой выгодной позиции правило Юнга в отношении того, что нам следует использовать объективный уровень толкования до того, как заниматься субъективным уровнем снова раскрывает нам другие ценности и значения, чем просто выход на границы со значимыми другими.
Если в начале аналитической терапии фигуры, кроме эго сна и символы из сновидений сперва рассматривать как объекты и если концентрироваться на эго сна и подчеркивать непрерывность эго-комплекса, то тем самым пациенту обеспечивают большую степень безопасности для путешествий в своем внутреннем мире, который до настоящего времени был для него таким непонятным и неизвестным. Это тем более важно, что, насколько известно, практически каждый пациент, консультирующийся у нас, страдает от какой-либо слабости эго.
Аналитический процесс всегда направлен одновременно как на усиление и стабилизацию эго, так и на открытость к встрече с бессознательным материалом. Именно недостаток стабильности эго является причиной того, что в самом начале аналитической терапии редко встречается истинное сотрудничество со стороны пациента при работе над бессознательным материалом и сновидениями. Как правило, вначале мы обнаруживаем очень явные механизмы защиты и образования, с которыми придется много раз сталкиваться в курсе терапии.
Я бы хотел упомянуть самые распространенные и типичные формы, в которых эта защита проявляется. Для этой цели я буду использовать типологическую модель, т.к., по моему мнению, она более понятно охватывает функции эго и, следовательно, защитные механизмы. Далее я буду использовать ее, чтобы показать, как непрерывность этих самых функций эго сохраняется в мире сновидений. Здесь я имею в виду способ, которым сознательный эго-комплекс обращается с миром сновидений.
Ханс Дикманн — Методы в аналитической психологии
