КЛЯЙН О РАСЩЕПЛЕНИИ Спроецированный вовне деструктивный импульс первоначально переживается как оральная агрессия. Я считаю,…

КЛЯЙН О РАСЩЕПЛЕНИИ

Спроецированный вовне деструктивный импульс первоначально переживается как оральная агрессия. Я считаю, что орально-садистические импульсы по отношению к груди матери действуют с самого начала жизни, а с прорезыванием зубов в полную силу вступают канибалистические импульсы — фактор, выделенный Абрахамом.

В состояниях фрустрации и тревоги орально-садистические и канибалистические желания усиливаются и младенец чувствует, что он имеет дело с распавшимся на куски соском или грудью. Следовательно, помимо разделения на хорошую и плохую грудь в фантазии младенца, фрустрирующая грудь — атакующая в орально-садистической фантазии — переживается распавшейся на куски; а удовлетворяющая грудь, под влиянием либидо сосания (sucking libido) переживается целостной.

Этот самый первый хороший объект действует как основная точка в эго, которая способствуя его связности и интеграции противодействует процессам расщепления и рассеивания (dispersal) и осуществляет решающую роль в построении эго. Однако, переживание младенцем наличия внутри себя хорошей и целостной груди может быть подорвано фрустрацией и тревогой. В результате этого сохранение разделения между хорошей и плохой грудью может быть затруднено; младенец может чувствовать, что хорошая грудь тоже фрагментирована на части.

Я считаю, что Я (self) не способно на расщепление объекта — внутреннего и внешнего — без соответствующего, происходящего внутри самого эго расщепления. Следовательно, фантазии и переживания относительно состояния внутреннего объекта оказываются жизненно важными для формировании структуры эго. Чем сильнее в процессе инкорпорации объекта превалирует садизм, тем вероятнее объект будет переживаться фрагментированным на куски. Интернализация же этих объектных фрагментов будет переживаться эго как угроза расщепления.

Описываемые здесь процессы тесно связаны с фантазийной жизнью младенца. Тревоги, стимулирующие механизм расщепления, также относятся к сфере фантазии. Именно в фантазии младенец расщепляет объект и Я (self), однако влияние этой фантазии весьма реально, поскольку фактически приводит к переживаниям и отношениям (а позднее и к мыслительным процессам) изоляции (being cut off) друг от друга.

До сих пор я рассматривала механизм расщепления как один из самых ранних эго-механизмов и защит от тревоги. Интроекция и проекция также с самого начала используются на службе этой первичной цели эго. Проекция, как ее описал Фрейд, вытекает из отклонения инстинкта смерти вовне, что, на мой взгляд, помогает эго преодолеть тревогу посредством проекции угрозы и плохости. Интроекция хорошего объекта также широко используется эго для защиты от тревоги.

Некоторые другие механизмы тесно связаны с проекцией и интроекцией. В данный момент я особенно заинтересована связями между расщеплением, идеализацией и отрицанием. Относительно расщепления объекта мы должны помнить о том, что в состояниях удовлетворения чувства любви направлены на удовлетворяющую грудь, а в состояниях фрустрации ненависть и тревога преследования направлены на фрустрирующую грудь. Идеализация тесно связана с расщеплением объекта, так как преувеличение хороших аспектов груди действует на службе защиты от страха преследующей груди. Таким образом поскольку идеализация является следствием страха преследования, а также порождением силы инстинктивных желаний, нацеленных на неограниченное удовлетворение, создается картина неисчерпаемой и всегда обильной груди — идеальной груди.

Пример такого расхождения мы находим в инфантильном галлюцинаторном удовлетворении. Основные процессы, действующие в идеализации, также действуют и в галлюцинаторном удовлетворении, а именно, — расщепление объекта и отрицание фрустрации и преследования. Фрустрирующий и преследующий объект удерживается на значительном расстоянии от идеализированного объекта. Однако, происходит не только отделение плохого объекта от хорошего, но и отрицание самого его существования: полностью отрицается ситуация фрустрации и связанные с ней плохие чувства (боль). Отрицание психической реальности становится возможным лишь благодаря сильным переживаниям всемогущества — важнейшая характеристика ранней ментальности.

Всемогущее отрицание существования плохого объекта и болезненной ситуации бессознательно приравнивается уничтожению деструктивным импульсом. Однако отрицается или уничтожается не только ситуация или объект; от этого страдает и объектное отношение, следовательно также отрицается или уничтожается та часть эго, из которой проистекают чувства к объекту.

Таким образом в галлюцинаторном удовлетворении имеют место два взаимосвязанных процесса: всемогущий вызов в воображении идеального объекта или ситуации и настолько же всемогущее уничтожение плохого преследующего объекта и болезненной ситуации. Эти процессы основаны на расщеплении и объекта, и эго.

Мимоходом упомяну, что на этой ранней стадии расщепление, отрицание и всемогущество играют роль, сходную с вытеснением на последующей стадии развития эго. Рассматривая значение процессов отрицания и всемогущества на этой ранней фазе, характеризующейся страхом преследования и шизоидными механизмами, можно вспомнить иллюзии грандиозности и преследования при шизофрении.

Мелани Кляйн — Заметки о некоторых шизоидных механизмах